– Разрешите заверить вас, – сказал Пуаро, – что напротяжении всей моей карьеры мне неизменно улыбался успех. Во многих отношенияхя остаюсь непревзойденным.

Рестарика это успокоило меньше, чем следовало бы. Болеетого: у англичанина человек, который вот так сам себя хвалит, тут же вызываетподозрения. Он сказал:

– А как вы сами, мосье Пуаро? Вы уверены, что можете найтимою дочь?

– Вероятно, не так скоро, как полиция, но да, я ее найду.

– А… а когда найдете?…

– Только, мистер Рестарик, если вы хотите, чтобы я ее нашел,вы должны рассказать мне все подробности.

– Я их вам уже рассказал. Время, место, где ей следовалобыть. Могу дать вам список ее знакомых…

Пуаро решительно покачал головой.

– Нет, нет, просто скажите мне правду.

– Вы считаете, что я говорил вам неправду?

– Правду, но не всю, в этом я убежден. Чего вы опасаетесь?Что за неизвестные факты, которые мне необходимо знать, чтобы успешно завершитьпоиски? Ваша дочь питает неприязнь к своей мачехе. Это ясно. И вполне понятно.Естественная реакция. Не забывайте, что она почти наверное много лет втайне васидеализировала. Вполне обычная вещь при разводах, когда ребенок получаеттяжелейший эмоциональный удар. Да-да, я знаю, о чем говорю. Вы скажете: детилегко забывают. Это верно. И ваша дочь могла забыть вас в том смысле, что непомнила вашего лица, вашего голоса, когда вы снова встретились. Но она создаладля себя ваш приукрашенный образ. Вы уехали. Она хотела, чтобы вы вернулись. Еемать, без сомнения, избегала говорить с ней о вас, и потому вы занимали в еемыслях тем большее место. Тем большее значение вы для нее обретали. Аневозможность говорить о вас с матерью вызвала в ней потребность, вполнеобычную у детей, – потребность винить того из родителей, с кем ребенок остался,за то, что другого родителя с ними нет. Она сказала себе примерно: «Папа менялюбил. Ему не нравилась мама», и это привело к определенному идеализированиювас, к возникновению тайных уз между вами и ею. В том, что случилось, папа невиноват! Этому она никогда не поверит! Да-да, так бывает очень часто, можетеположиться на мое слово. Я немножко разбираюсь в психологии. И вот она узнает,что вы возвращаетесь, что вы снова будете с ней, и опять ее одолевают мысли,давно отодвинутые в глубь сознания, много лет, казалось бы, забытые. Папавозвращается! Как счастливы будут они вдвоем! Возможно, она попросту игнорируетсуществование мачехи, пока не встречается с ней лицом к лицу. А тогда ееохватывает неистовая ревность. Что вполне естественно, уверяю вас. Ревнует онаеще и потому, что ваша супруга очень красива, умна, умеет поставить себя вобществе, а у молоденьких девушек подобные качества часто вызывают завистливоераздражение, так как они сами часто очень застенчивы. Возможно, она неловка,страдает комплексом неполноценности. И, увидев красивую, уверенную в себемачеху, преисполняется к ней ненавистью. Но это ненависть девочки-подростка, посути, чисто детская.

– Ну-у… – Рестарик запнулся. – Примерно то же сказал и врач,к которому мы обращались… То есть…

– А! – воскликнул Пуаро. – Так вы обращались к врачу? Но увас должна была иметься причина, чтобы пригласить доктора.

– Чистейшие пустяки.

– А вот этого говорить Эркюлю Пуаро вы не должны! Непустяки, а что-то очень серьезное, иначе быть не может. Лучше расскажите мневсе, – ведь зная, что происходит в душе девочки, я буду действовать увереннее.И поиски ускорятся.

Рестарик помолчал и в конце концов решился.

– Но строго между нами, мосье Пуаро. Я могу на васположиться – вы мне даете слово?

– Безусловно. Но в чем же дело?

– Я не… Полной уверенности у меня нет.

– Ваша дочь предприняла какие-то действия против вашейсупруги? Что-то более серьезное, чем детская грубость или стремление говоритьгадости? Что-то много хуже, даже опаснее? Она напала на вашу супругу, таксказать, с кулаками?

– Нет, не напала. То есть с кулаками, но… Только ничеготолком не выяснилось.

– Да-да. Пусть так.

– Здоровье моей жены расстроилось… – Он замялся.

– А-а! – сказал Пуаро. – Так-так… Но в чем это расстройствовыражалось? Что-нибудь с пищеварением, может быть? Подозрение на энтерит?

– Вы сообразительны, мосье Пуаро. Очень сообразительны! Да,расстройство пищеварения. Недомогание было абсолютно непонятным, так как мояжена отличается завидным здоровьем. Наконец ее положили в больницу «длянаблюдения», как это у них называется. Для всестороннего обследования.

– А результат?

– По-моему, полностью удовлетворены они не были. Жена совсемоправилась, и ее выписали. Но тут все началось сначала. Мы тщательно проверяли,что она ест, как готовилась еда. Она словно бы страдала кишечным расстройством,но для него, казалось, не было никаких причин. Тогда проверили кушанья, которыеона ела, и неопровержимо выяснилось, что в очень многие было подмешано некоехимическое вещество. Причем только в те, которых никто, кроме жены, не ел.

– Попросту говоря, кто-то потчевал ее мышьяком? Так?

– Совершенно верно! Небольшими дозами, которые в концеконцов должны были оказать кумулятивное действие.

– Вы заподозрили свою дочь?

– Нет.

– А мне кажется, да. Кто еще мог это сделать? Вы заподозрилисвою дочь.

– Откровенно говоря, да, – сказал Рестарик с глубокимвздохом.

Когда Пуаро вернулся домой, Джордж встретил его словами:

– Звонила женщина, какая-то Эдит, сэр…

– Эдит? – Пуаро сдвинул брови.

– Насколько я понял, она служит у миссис Оливер. Онапопросила передать вам, что миссис Оливер находится в больнице Сент-Джиле.

– Что с ней?

– Насколько я понял, ее… э… пристукнули.

Джордж ограничился этим и не добавил, как ему было поручено:«…и скажите ему, что она сама во всем виновата».

Пуаро пощелкал языком.

– Я же предостерегал. Вчера вечером, когда я позвонил ей иникто не ответил, я очень встревожился. Les femmes![14]

– Давайте купим павлина, – внезапно предложила миссисОливер. При этом она не открыла глаз, и голос ее был слаб, хотя и полон досады.