Марина зябко передернула плечами. Урсула нынче за ужиномнемало порассказывала о новом жилище Марины! Оказывается, кроме леди Элинор,здесь бывает еще какой-то старик с деревянной ногой, который изредка появляетсяиз темноты в разгар оживленной беседы, словно спрашивает: «О чем вы говорите?»Потом призрак исчезает, но весь остаток вечера слышится звук его шагов покаменным лестницам и завывание ветра. Самое ужасное, что иногда деревянная ногагуляет сама по себе, без хозяина, но в сопровождении черного кота!.. Был ещекакой-то юноша – вместе с порывом резкого сквозняка, который иногда ни с тогони с сего пронизывал замок, он пробегал по коридорам, добегал до крайней башни,возвышавшейся над долиной, и, испустив страшный крик, исчезал.

Дождавшись, когда Марина побледнеет от страха, Урсула свидимым удовольствием поведала о двух братьях, из которых один, рыцарь, жил вМаккол-кастл, а другой, поэт, любивший природу, выстроил себе летний домик нахолме. Впрочем, братья любили друг друга так, что дня не могли прожить неповидавшись. Они и решили: каждое утро вставший первым будит другого при помощистрелы, выпущенной в деревянный ставень. Однажды утром молодой поэт, счастливыйтем, что опередил старшего брата, выстрелил… В это мгновение рыцарь открыл свойставень – и был пронзен стрелой.

Поэт ринулся бежать в замок – и увидел, что его любимый братумер, залитый кровью. Отчаявшийся юноша бросился в окно башни и разбился… С техпор его призрак и является в замок.

Марина стояла у окна, глядела на луну и думала, верить илине верить Урсулиным россказням. Никто из сидящих за столом их не поддержал, нои не опроверг. Пожалуй, лучше всего сразу засыпать ночью, крепко запершись изадернув шторы. А ну как вон из того леса сейчас выбежит…

Черные заросли, окаймлявшие поляну, дрогнули, и какой-тотемный клуб выкатился на посеребренную луной траву, закружился волчком и вдругсделался коротеньким мохнатым существом, напоминавшим медвежонка. Толькомедвежонок этот весьма бойко бегал на задних лапах, прихлопывая передними.

«Накликала!»

Марина перестала дышать от ужаса. В это мгновение существообернулось к замку и, верно, заметило в светлом окне темное пятно Марининоголица, потому что приветливо замахало верхними лапками и пустилось через полянук замку, как бы желая незамедлительно очутиться рядом с ней.

Внезапный порыв резкого ветра просвистел через замок и стих.Марина испустила вопль: ей послышались шаги над головой, словно кто-тостремительно пробежал по куполу. Не помня себя от страха, она рванула дверь,выскочила в темный коридор и пустилась бежать, пока всем телом не ударилась вочто-то, заградившее ей путь.

Голос пропал, Марина хрипло взвизгнула, и вдруг чьи-то рукисхватили ее за плечи, ощутимо тряхнули… но еще большее потрясение на неепроизвел звук раздраженного голоса:

– Что с вами? Вы с ума сошли?! Да успокойтесь же, я непризрак.

* * *

Десмонд! О господи, это Десмонд!

Страх вмиг оставил Марину, однако вместе со страхом ушли всесилы, и она, едва живая, припала к плечу Десмонда, чувствуя несказанный покойоттого, что стоит, прижавшись к нему, а он обнимает ее.

– Что? – тихонько спросил он. – Что с вами?

Раздражение ушло из его голоса, и Марине казалось, что емуможно сказать все на свете.

– Там, на полянке… – Она всхлипнула. – Я виделакакое-то существо!

– Призрак? – По голосу она поняла, что Десмондулыбается. – Неужто вы поверили бредням бедняжки Урсулы?!

Не отрываясь от него, Марина покачала головой:

– Нет, это не дама под вуалью, не деревянная нога и небегущий юноша. Это был кто-то коротенький, мохнатый…

– Белый? – уточнил Десмонд. – С рыжими пятнами изелеными глазами? Ну, так это…

– Не белый, а черный или коричневый! – перебилаМарина. – И он приплясывал на задних лапках, и махал передними, и каталсяпо поляне как шар.

– Ого! – усмехнулся Десмонд, чуть коснувшись губами ееволос. – Вам повезло. Говорят, увидеть брауни – это нечто вроде домашнегодуха – на новом месте – к счастью.

– Брауни? – сонно переспросила Марина. –По-английски это… домовой?

Десмонд не отвечал, а она больше не спрашивала. О, какхорошо, как блаженно ей было… век бы так стоять! Марина сонно улыбнулась, и еедрогнувшие губы ощутили что-то теплое, легко вздрогнувшее. Она, не думая, вновькоснулась губами этого прибежища.

Раздался прерывистый вздох, и объятия, окольцевавшие ее,сжались крепче. Марина переступила, ощутив коленями ноги Десмонда, бедрами –его… Что?!

Она отпрянула, вдруг обнаружив, что Десмонд по пояс обнажен(значит, она уткнулась в его голое плечо!), а она-то сама – в одной ночнойрубахе, которая уже задрана, и рука Десмонда лежит на ее обнаженных ягодицах. Аон… приоткрытые губы сейчас казались не аскетичными, а чувственными, взорзатуманился, и лунный луч… предательский лунный луч высветил внушительнуювыпуклость внизу его бедер.

У Марины вновь подкосились ноги. Она не могла отвестибесстыдных глаз от этого зрелища восстающей плоти.

– Марион, – выдохнул Десмонд, беря ее руку и накрываяладонью теплый, трепещущий бугор. – Я…

– Мя-я… у? – отозвалось вопросительное эхо, и Маринаотскочила от Десмонда, торопливо одернув рубаху.

Кот! Кот… и сейчас застучит деревянная нога!

Десмонд вздрогнул, словно его пронзило молнией, и испустилневнятное ругательство, глядя на большущего кота, правда, бело-рыжего, а нечерного. Он сидел рядом и разглядывал дрожащую пару стеклянно-зелеными,сверкающими глазами.

Марина слабо пискнула, вновь обморочно холодея.

– Не бойтесь, – хрипло отозвался Десмонд. – Этотоже не призрак. Это Макбет. – Он прокашлялся, пытаясь овладетьголосом. – Но чертов кот еще хуже всякого призрака! Брысь!

Белое существо важно распрямилось, потянулось, причем шерстьего заблестела в лунном луче, словно усыпанная бриллиантами, – и медленно,с достоинством побрело по коридору, с каждым шагом все меньше напоминая кота, авсе больше – туманное облако.

Марина прижала к щекам ладони. Руки ее оказались ледяными, ащеки горели. Вспомнив, что было мгновение назад, Марина вся запылала от стыда ис ужасом взглянула на Десмонда.

Он смотрел на нее, как бы собираясь что-то спросить, но поддействием ее отчаянного взгляда передернулся, усмехнулся – и со словами: