«друзья», которым нравился не я, а лишь вид моих денег. Даже те, кто был мне действительно небезразличен, вдруг начали высказывать мнения о том, что мне следует делать и как именно.

Первые пару лет в NBA я пытался всем угодить. К сожалению, это так не работает. Я бы хотел, чтобы работало, потому что мне нравится ладить с людьми. Сержант воспитывал меня, приучая уважать власть и не ставить под сомнение поступки начальства.

Но спустя какое-то время мне стало трудно это делать.

Мой первый сезон в «Орландо» мы закончили с результатом 41:41, то есть одержали на 21 победу больше, чем годом ранее. Я по-прежнему продолжал адаптацию к NBA, но даже при этом сумел стать первым за одиннадцать лет новичком, которому удалось набрать 1000 очков и сделать 1000 подборов за сезон. Мы не пробились в плей-офф, потому что «Индиана», показавшая точно такие же результаты, что и мы, опередила нас по дополнительным показателям, но затем случилось невероятное везение.

Несмотря на то что наши шансы на победу в драфт-лотерее равнялись 1 к 66, мы снова в ней победили. И вновь получили право пика № 1. «Мэджик» собирались взять Криса Уэббера, но я пошел поговорить с генеральным менеджером «Орландо» Джоном Габриэлом и на встрече с ним поиграл своими мускулами Супермена. Я сказал ему: «Послушайте, я понимаю, что вы хотите Уэббера, но ответ на все проблемы – этот тип Пенни Хардауэй. Я хорошо узнал его на съемках «Азартной игры», и если вы сведете нас вместе, мы станем новыми Мэджиком и Каримом».

Я выдержал секундную драматическую паузу. А потом сказал ему: «Если не приведете Пенни, я, возможно, задумаюсь о смене обстановки».

И они привели Пенни, и все было здорово. Мы отлично ладили, играли вместе в мяч, готовились к чемпионству.

Пенни был весельчак. Он хотел быть звездой, и у него было несколько грандиозных идей на этот счет. Мне нравился его стиль. Мы с ним устроили небольшое соревнование в духе «все, что ты можешь купить, могу купить и я, только лучше». Это было соперничество, но не в негативном ключе. Мы просто оба были молодыми, глупыми и богатыми спортсменами, и каждый из нас пытался рисоваться перед другим.

Было примерно так. Пенни шел и покупал Ferrari, поэтому мне нужно было купить машину покруче. Мы были молодыми и дерзкими, и все хотели быть крутыми в каждой возможной категории. Девочки, машины, дома. Я решил, что раз я не женат, но имею много денег и несу большую ответственность, я должен быть главным мужиком в команде. Я немного выпендрежник, поэтому, если кто-то в чем-то меня обставлял, я должен был дать на это какой-нибудь абсурдный ответ.

Так что если Пенни приезжал на Ferrari, я шел и покупал себе две Ferrari. Затем я распиливал одну пополам и как суперклеем приделывал ее часть ко второй, чтобы у меня получилась длинная Ferrari.

Когда в нашу команду пришел Хорас Грант, он купил себе дом с очень симпатичным бассейном на заднем дворе, поэтому мне пришлось снести у себя гостевой домик и построить себе еще более крутой бассейн, чем был у него.

Все это делалось ради прикола. Никакой вражды. Ни грамма негатива. Это было скорее: «Эй, Пенни, когда пойдешь на стоянку, обязательно зацени мою новую длинную Ferrari».

К тому времени как на борт взяли Пенни, Мэтт Гукас уже сложил с себя полномочия, и нашим тренером стал Брайан Хилл. Он был очень приятным человеком, одним из тех, кто всю свою жизнь посвятил баскетболу. Мы дали ему то, чего он заслуживал.

Как и во многих других командах, за которые я играл, в «Орландо Мэджик» были свои клики. В моей были Деннис Скотт, Ник Андерсон, а позже еще и Брайан Шоу. Мы всегда зависали вместе.

А была еще группировка во главе со Скоттом Скайлзом, включавшая в себя Джеффа Тернера, Грэга Кайта и Ларри Кристковиака. Я не слишком сведущ в расовых вопросах, но это правда, что в моей группе были только чернокожие ребята, а в группе Скотта только белые. Между нашими компаниями не было никакого напряжения, но общего у нас не было ничего вообще. Можете представить себе Грэга Кайта, который ходит со мной по клубам и читает рэп? Не думаю.

Со временем, впрочем, все несколько обострилось. Я оттягивался по полной, наслаждаясь своей жизнью в NBA, и вот мы отправились на Западное побережье, в долгую поездку, начинавшуюся в Сиэтле. После игры мы вылетели из Сиэтла в Лос-Анджелес, и я со своими парнями пошел тусить – мы веселились до упаду. Для меня такое веселье означает, что я допоздна не сплю, миксую свой рэп и развлекаюсь. Я не выпивал, но другие ребята да, было дело. В общем, мы играли с «Клипперс» и проиграли.

Брайан Хилл был нашим тренером и потому отчитал нас. У него было на это право. Скайлз был лидером нашей команды, парнем постарше и уже на закате карьеры, а я был молодым лидером, только начинавшим свой путь.

На следующий день мы по-прежнему находились в ЛА, у нас была тренировка, и Би Хилл заставил нас бегать. Все были довольно медленными после вчерашнего, но только не Скайлз. На бегу он бранил нас, поносил и постоянно повторял: «Вы только и можете что веселиться, дурачье».

Он был прав. Он говорил правду, но он слишком уж активно бил себя в грудь, как по мне. Насколько я могу судить, вся его ярость была немного показной. Если ты лидер, так будь им. Не пытайся рисоваться и унижать других ребят. Скайлз же все трепался и трепался, и я наконец сказал ему: «Заткнись ты на хрен. Мы уже достаточно тебя послушали».

Вдруг этот сукин сын бросился прямо на меня. Помните, что Скотт Скайлз ниже меня сантиметров на тридцать. На тот момент он уже выглядел таким маленьким старичком. С залысинами, прости господи. Но он пер прямо на меня, так что выбора у меня не осталось – я должен был осадить его апперкотом в челюсть.

ВЫ ЖЕ ЗНАЕТЕ МОЙ ПРИНЦИП: НЕ ЖДИ, ПОКА КТО-ТО ТЕБЯ УДАРИТ.

Секунду спустя я уже взял его голову в замок, потому что если бы я решил ударить его снова, я мог бы покалечить его, а это не входило в мои планы, когда я шел на тренировку. В следующий момент на меня напрыгнул Кристковиак, но Ди Скотт локтем заехал ему в спину, и теперь у нас началась мини-потасовка. Если бы кто-нибудь посторонний увидел это, решил бы, что дело в расовом конфликте белых