Когда гости разошлись, он, наконец, сделал то, что так давно хотел — подошел к Вере и обнял, вдыхая запах ее волос. И в обществе этой женщины почувствовал себя так, как никогда в обществе Инны и ей подобных.

Он почувствовал себя целым, на своем месте.

И когда Вера не оттолкнула его, что-то внутри пустоты в груди дрогнуло и забилось в такт. Маленькое, ранимое, но живое. То, что, как он считал, давным давно разбилось в дребезги и восстановлению не подлежало.

— Спасибо за цветы.

Они сидели на кухне друг напротив друга, как несколько недель назад. Только вместо кофе на столе стояли две чашки с остывшим чаем и пустая конфетница.

— Я хотел пригласить тебя на ужин, но сам оказался в числе приглашенных, — Игнат усмехнулся. — У тебя замечательная семья.

— Спасибо. А разве ты не должен сейчас лежать в больнице?

— Я хотел тебя увидеть, — сказал прямо и вздохнул. — Вера, мне не наплевать на свое здоровье, хотя, понимаю, тебе могло показаться иначе.

— Пневмония — это серьезно и ты не в том возрасте, чтобы игнорировать предписания врача.

— Я знаю, спасибо за заботу, — Вера пожала плечами, а Игнат достал из кармана телефон. — Оставь мне свой номер. Пожалуйста.

— Зачем?

— Чтобы я не срывался к тебе каждый раз, как захочу услышать твой голос, — Вера нахмурилась.

— Ты опять это делаешь!

— Что? — Игнат изображал удивление, но в глазах плясало веселье.

— Добиваешься своего шантажом и манипуляцией.

— Ты нравишься мне, Вера. И я знаю, что даже если оставлю свой телефон, ты никогда не напишешь первая. И тем более не позвонишь. Поэтому звонить и писать тебе буду я. Пожалуйста, ты даже не представляешь, как тоскливо одному в четырех стенах.

— А разве ты бываешь один? — Вера говорила спокойно, избегая претензий, просто констатируя факт. И внимательно следила за реакцией Игната. — Насколько я помню, у тебя есть Инна.

Ведьма.

Всегда и везде не вовремя. Или нет? Разве не хотел он закрыть эту тему раз и навсегда и доказать Вере серьезность своих намерений?

— С Инной я расстался.

— А она с тобой?

— …Теперь да, — уверенно сказал Игнат. — Она навещала меня в больнице, хотела все вернуть. Я рассказал ей про тебя.

Вера вспомнила следы каблуков на своей двери и вздохнула. Поверить Игнату на слово было сложно, но она хотела, хоть и старалась не подать вида.

— Спасибо, конечно, но при чем здесь я? Мы не пара, Игнат. Я уже говорила тебе.

— Раньше да. Но не теперь.

Он замолчал. Положил руки на стол, сцепив пальцы в замок, и внимательно посмотрел на Веру, словно собираясь с духом, а потом сказал:

— Когда-то очень давно я попал в скверную ситуацию и сделал из случившегося неправильные выводы. Я был молод и… — он остановился, переводя дух, а потом продолжил. — Я понимаю тебя как никто другой.

Вера хотела возразить, но он остановил ее жестом.

— Только не перебивай. Я знаю, что такое предательство. Только ты оказалась сильнее меня, — он усмехнулся, расцепляя руки и поводя ладонями по столу. — А исповедоваться не так-то легко…

— Игнат…

— Я еще не договорил. Неправильные выводы повлекли за собой неправильные поступки… я больше десяти лет не общался с отцом. Только с матерью. Их обоих уже нет в живых. Есть брат, но он живет заграницей и, как ты понимаешь, мы не часто видимся. Только не жалей меня, Вера. Это ни к чему. Я сделал выбор и жил согласно ему, не оглядываясь.

— Мне очень жаль.

— А мне нет. Потому что, повернись все по-другому, мы бы возможно, никогда, не встретились.

— Ты этого знать не можешь…

— Кто прошлое помянет, тому глаз вон, слышала о таком? — Игнат снова улыбался, но Вера видела за напускной бравадой скрытую от посторонних глаз израненную душу.

Она не знала, что именно произошло в прошлом Игната и, откровенно, сейчас и не хотела этого знать. Только в отличие от него, о своем она иногда жалела.

Вера взяла в руки телефон, добавила в записную книжку новый номер и передала назад, оставив поле с именем пустым.

Игнат напечатал: «моя Вера», а потом пустил по номеру гудок. Где-то в глубине квартиры зазвонил ее телефон.

— Запиши мой номер. А то вдруг решишь не отвечать на сообщения от незнакомца, — Игнат убрал телефон в карман и подавил кулаком рвущийся наружу кашель.

— Ты в порядке?

— Абсолютно. Не откажусь от еще одной чашки твоего чая.

Вера кивнула и встала, включив по пути чайник. Игнат развернулся на стуле, чтобы удобнее было наблюдать за ней.

— Я так и не поблагодарила тебя за исправленный доводчик, — сказала Вера, включая воду и вымывая чашки.

— Пожалуйста. Если я еще чем-то могу тебе помочь, Вера, не стесняйся попросить.

— Буду иметь ввиду, — чайник закипел и, залив заварку кипятком, Вера вернулась к столу.

— Сыновья очень на тебя похожи.

— А у тебя есть дети? — Игнат отрицательно покачал головой.

— К сожалению, — добавил минуту спустя и посмотрел на Веру, загадочно прищурив глаза.

Хотел что-то добавить, но потянулся за чаем и обжег язык. Чертыхнулся, когда Вера подала ему салфетку и сам себя похвалил. Правильно, что остановился. Не место и не время мечтать.

Вместо этого спросил:

— Когда ты узнала про Костю?

Вера отвечать не торопилась. Видимо, ей откровения давались еще тяжелее или все дело в собеседнике?

— В октябре, — и после паузы добавила. — Когда он сказал, что уходит от меня.

— Я совру, если скажу, что мне жаль, — Вера подняла на Игната глаза и не нашлась, что сказать. — Ты очень красивая женщина, Вера…

— Спасибо, — какую бы Вера неловкость не испытывала, комплименты она принимать умела.

— И я очень рад нашему знакомству, — он посмотрел на часы, вздохнул. — До девяти я должен вернуться в палату. Я позвоню тебе завтра, договорились?

Вера кивнула.

Игнат оделся быстро, открыл дверь и уже на пороге вдруг взял Верину ладонь и поцеловал, уколов кожу отросшей щетиной.

— Спокойной ночи, Вера.

— До свидания, Игнат.

Он вышел на площадку и вместо лифта выбрал лестницу, чтобы взбодриться и стереть обступившее со всех сторон наваждение. Она не гнала его, почти не язвила и не закрывалась. А он думал только о том, как сильно хочет прижать ее к себе и поцеловать.

И все этим испортить.