Он получит ответы. Продумает, что ему делать в дальнейшем,или просто удовлетворит свое любопытство, в зависимости от того, какие этобудут ответы, а потом прикончит обоих.

Несколько разъяснений. Двумя наркоманами меньше. Кое-какаявыгода и никаких потерь.

В соседней комнате игра продолжалась.

— О'кей, Генри, — как раз говорил Джордж Бионди. — Будьвнимательнее, вопрос с подковыркой. Раздел «География». Вопрос: «Единственныйконтинент, где водятся кенгуру.»

Пауза.

— Джонни Кэш, — сказал Генри, и снова раздался взрывгромового хохота.

Задрожали стены.

Чими напрягся, опасаясь, что карточный домик Балазара(который вырастет в башню, если того пожелает Бог или слепые силы, что правятвселенной от Его имени) сейчас рухнет.

По картам прошла легкая дрожь. Если хотя бы одна упадет, тообрушится все.

Ни одна не упала.

Балазар поднял глаза и улыбнулся Чими.

— Piasan, — сказал он по-итальянски. — Il Dio est впоп, ilDio est malo; temps est poco-poco; tu est une зтбоде peeparollo.[FIXME](Дружок, Господь бывает плохим и хорошим, времени мало-мало, а ты законченныйидиот.)

Чими улыбнулся.

— Si, senor, — сказал он. — Io grande peeparollo. Йп vafanculo por tu.[FIXME] (Да, сеньор. Я законченный идиот. Я для вас расшибусь влепешку.)

— None va fanculo, catzarro. Eddie Dean va fanculo. —Балазар улыбнулся и принялся за второй этаж своей карточной башни.

11

Когда фургончик уже парковался у заведения Балазара, КолВинсент случайно взглянул на Эдди и увидел нечто невероятное. Он попыталсячто-то выдавить из себя, но не смог. Язык прилип к небу, и как Кол ни старался,он сумел выдать только сдавленное похрюкивание.

Он увидел, как глаза Эдди меняют цвет: были карими, и вдругстали голубыми.

12

На этот раз Роланд не принимал сознательного решения выйтивперед. Он просто бездумно рванулся вперед — независимо от воли, автоматически,точно так же, как он бы вскочил со стула и вытащил револьверы, если бы кто-товорвался к нему в комнату.

Башня!— в исступлении думал он.— Это же Башня! Бог мой,Башня в небе! Я ее вижу! В небе, омытая струями алого пламени! Катберт! Ален!Десмонд! Я ее вижу! Башню! Башн…

Но в этот момент он почувствовал усилие Эдди — тот несопротивлялся ему, а отчаянно пытался что-то ему объяснить.

Стрелок отступил и стал слушать — слушать так же отчаянно. Ана морском берегу, в необозримой дали, в ином времени и пространстве, еголишенное разума тело дрожало и извивалось, как тело спящего человека, которомувидится сон, в котором он поднимается до запредельных вершин наслаждения илипадает в бездну ужаса.

13

Вывеска!— мысленно кричал Эдди, крик этот гремел у него вголове… и в голове другого.

Это же вывеска, простая неоновая вывеска. Не знаю я, о какойбашне думаешь ты, но это обычный бар, заведение Балазара. Называется «Падающаябашня», как бы в честь той, что в Пизе! Это просто рисунок, изображающий этучертову Башню в Пизе, которая падает! Прекрати психовать! Успокойся! Иначе насс тобой шлепнут раньше, чем мы до них доберемся!

Пиза?— с сомнением переспросил стрелок и поглядел еще раз.

Вывеска. Да, теперь он увидел: это не Башня, а вывеска утрактира. Изображена на ней башня, клонящаяся на сторону и светящаяся зубчатымизавитками. Настоящее чудо, но не более того. Теперь он разглядел, что вывескасоставлена из толстых прозрачных трубок, которые как-то умудрились наполнитькрасными болотными огоньками. Кое-где огоньков было меньше: в этих местах пламямерцало и тихонько жужжало.

Теперь под башнею он различил буквы из таких же изогнутыхтрубок: в большинстве своем — буквы Высокого Слога. «БАШНЯ» прочитал Роланд и,да, «ПАДАЮЩАЯ». «ПАДАЮЩАЯ БАШНЯ». Впереди еще было короткое слово из трех букв:первая Т, последняя Е, а ту букву, что в середине он первый раз видел.

Это что?— спросил он у Эдди.

THE. Артикль.

Артикль?

Ладно, не важно. Теперь ты видишь, что это вывеска? Вот чтодействительно важно — чтобы ты понял!

Я вижу,— ответил стрелок, но про себя он подумал,действительно ли Узник верит в то, что говорит, или просто не хочет усложнятьситуацию, к каковому усложнению могла бы сейчас привести эта башня,изображенная струями красных огней. Может быть, Эдди и вправду думает, чтовсякая вывеска, всякий знак — вещь пустая и незначительная?

Тогда остынь! Ты меня слышишь? Не заводись!

Будь крутым?— спросил Роланд, и оба почувствовали, как онулыбнулся легонько в сознании у Эдди.

Правильно, будь крутым. Я сам тут со всем разберусь.Предоставь это мне.

Да. Хорошо.

Пусть пока разбирается Эдди.

Но только — пока.

14

Колу Винсенту наконец удалось отодрать свой язык от неба.

— Джек, — голос его звучал глухо и хрипло, как сквозь коверс грубым ворсом.

Андолини заглушил мотор и сердито взглянул на него.

— У него глаза.

— Что у него с глазами?

— Да, что у меня с глазами? — полюбопытствовал Эдди.

Кол поглядел на него.

Солнце уже зашло, оставив после себя только слабые отблескидня, но все же было достаточно света, чтобы Кол разглядел, что глаза у Эддиопять стали карими.

Если они вообще меняли цвет.

Ты это видел, — утверждала настойчиво часть сознания, но всамом ли деле? Колу было двадцать четыре, и последние двадцать один никто несчитал его человеком надежным. Иногда

— полезным. Послушным — почти всегда… если держать его накоротком поводке. Но надежным? Нет. В последнее время Кол и сам почти в этоуверился.

— Ничего, — выдавил он.

— Тогда пошли, — сказал Андолини.

Они выбрались из фургончика. Андолини встал слева, КолВинсент — справа. Так Эдди и Роланд вошли в «Падающую башню».

1

В протяжном блюзе двадцатых годов пела Билли Холидей,которой еще предстояло узнать о себе всю правду: