Повсюду стрелок видел их отражения: в стекле стен, взастекленной стойке, в большом зеркале позади нее, даже — на изгибах винныхстаканов в форме изящных колокольчиков, что висели за стойкой донышком вверх…стаканах таких же великолепных и хрупких, как пиршественная утварь.

В углу стояло какое-то сооружение, как будто слепленное изсвета. Оно вспыхивало и менялось, вспыхивало и менялось. Вот оно золотое, вот —зеленое, вот — желтое, вот — ярко-алое, вот — золотое опять. Поперек негоВысокими Буквами было начертано слово, которое Роланд сумел прочесть, но ононичего для него не значило: «ROCOLA».

Ладно, не важно. Надо делать дело. Он тут не праздный зевакаи не может позволить себе эту роскошь: разинув рот, глазеть по сторонам, пустьдаже тут все так изумительно и непонятно.

Человек, который открыл им дверь, был, вне всяких сомнений,братом того, кто вел этот фургончик, как назвал его Эдди (причем, как охранник,предположил Роланд). Только этот — повыше ростом и лет на пять моложе, а наплечевом ремне у него — револьвер.

— Где Генри? — спросил Эдди с ходу. — Я хочу видеть Генри. —Тут он повысил голос: — Генри!Эй, Генри, ты где?

Никакого ответа — лишь тишина, в которой бокалы над стойкой,казалось, звенят, но звон этот так тонок, что слух человека чуть-чуть недотягивает до него.

— Мистер Балазар хотел бы сперва с тобой поговорить.

— Вы, что ли, его связали, а в рот ему сунули кляп? —спросил Эдди и вдруг рассмеялся, не дав Клаудио даже рта открыть. — Нет, чтоэто я… да вы просто его накачали. Зачем возиться с кляпами и веревками, еслиможно вколоть ему дозу, и он сразу уймется. Ладно. Пошли к Балазару. Раньшеначнем — раньше кончим.

4

Стрелок смотрел на карточную башню на столе у Балазара идумал: Еще один знак.

Балазар не поднял головы — он и так уже задирал ее кверхушке карточной башни, которая возвышалась высоко над столом, — а лишьпоглядел на них поверх нее. Лицо его так и светилось дружелюбием и теплотой.

— Эдди, — сказал он. — Я рад тебя видеть, сынок, а то яслышал, у тебя были какие-то неприятности в аэропорту.

— Никакой я вам не сынок, — спокойно проговорил Эдди.

Балазар сделал какой-то жест, который мог бы означатьодновременно печаль, иронию и недоверие: Ты меня обижаешь, Эдди, — говорил этотжест. Ты очень меня обижаешь, когда говоришь такое.

— Давайте начистоту, — сказал Эдди. — Вы сами знаете, чтовсе это могло завершиться одним из двух: либо они меня перекупили, либо меняотпустили с миром. Также вы знаете, что они не могли уломать меня за какие-тодва часа. И что если б они этого добивались, им бы пришлось отвести меня на43-ю улицу, где меня бы допрашивали беспрерывно, давая только короткиепередышки, чтобы я мог сблевать в раковину.

— Так они тебя перекурили? — мягко спросил Балазар.

— Нет. Им пришлось меня выпустить. Они следили за мной, но яих не вел.

— Значит, товар ты заныкал, — подытожил Балазар. —Невероятно. Ты непременно должен мне рассказать, как надо прятать два фунтакоки на борту пассажирского самолета. Это очень полезная информация. Как в томрассказе про тайну запертой комнаты.

— Я не прятал его, — сказал Эдди. — И у меня его больше нет.

— И у кого же он? — спросил Клаудио и тут же вспыхнул, когдабрат прожег его свирепым взглядом.

— У него, — улыбнулся Эдди, указав поверх карточной башни наЭнрико Балазара. — Товар доставлен по назначению.

В первый раз после того, как Эдди ввели в кабинет, на лицеБалазара промелькнуло искреннее чувство: неподдельное изумление. Мелькнуло итут же исчезло. Балазар вежливо улыбнулся:

— Да. В одно место, о котором ты нам скажешь потом. Послетого, после того, как ты получишь обратно брательника и свой товар, и вы вместеотбудете в неизвестном направлении. Скорее всего — в Исландию. Я правильноизлагаю?

— Нет, — отозвался Эдди. — Вы не понимаете. Товар здесь.Доставка на дом. Как мы и договаривались. Потому что даже в наш век обмана естьеще люди, которые выполняют свои обязательства. Трудно поверить, я понимаю. Ноэто так.

Все уставились на него.

Ну как я справляюсь, Роланд?— спросил Эдди.

По-моему, отлично. Только не давай этому Балазаруопомниться, Эдди. Мне кажется, он человек опасный.

Ты так думаешь? Тут я с тобою согласен, дружище. Я знаю, чтоон человек опасный. Очень, мать его, опасный.

Он опять взглянул на Балазара и легонько ему подмигнул.

— Так что теперь это вам нужно побеспокоиться о федеральныхагентах, не мне. Если они сейчас сюда явятся с ордером, то может такполучиться, что вас оттрахали, даже не раздвигая ног, мистер Балазар.

Балазар взял еще две карты. Руки его вдруг затряслись, и онположил их на место. Это длилось всего лишь мгновение, но Роланд заметил, иЭдди заметил тоже: выражение неуверенности — может быть, даже страха —промелькнуло и тут же исчезло.

— Когда ты со мной говоришь, последи за своими словами,Эдди. Последи за собой и, пожалуйста, не забывай, что у меня мало времени,равно как и терпения, на выслушивание такой бредятины.

Джек Андолини вдруг насторожился.

— Они сговорились с ним, мистер Балазар! Этот кусок дерьмаотдал им кокаин, а они подбросили его нам, пока делали вид, что ведут допрос!

— Никого здесь не было, — сказал Балазар. — И никто сюда неподберется, Джек, как тебе хорошо известно. Даже когда голубь садится на крышу,уже срабатывает сигнализация.

— Но…

— Даже если они исхитрились нас как-то подставить, наши людив их лавочке нам бы уже сообщили. У них там столько наших, что мы могли бы втри дня насверлить дырок в их ящике. Мы бы знали, кто, когда и как.

Балазар поглядел на Эдди:

— Эдди, у тебя есть пятнадцать секунд на то, чтобыпрекратить пороть эту чушь. Ровно через пятнадцать секунд сюда придет ЧимиДретто и станет тебя обижать. А потом, когда он немного пообижает тебя, онпойдет в соседнюю комнату, и ты услышишь, как он обижает твоего братца.

Эдди весь напрягся.

Спокойнее,— пробормотал стрелок, а про себя подумал:Легко жетебе управлять им: назвать имя брата — и все. Как ткнуть острой палкой воткрытую рану.

— Сейчас я зайду к вам в уборную, — Эдди указал на дверь вдальнем левом углу, дверь, настолько незаметную, что ее можно бы было принятьза панель на стене. — Зайду один, а потом выйду оттуда и отдам вам фунт вашегококаина. Половину всего товара. Вы его проверите. Потом приведете сюда Генри,чтобы я на него посмотрел. Когда я увижу его, увижу, что с ним все в порядке,вы отдадите ему наш товар, и он уедет домой с кем-нибудь из ваших джентльменов.Когда он уедет, мы с… — он едва не сказал «с Роландом», — … со всеми вашимиребятами посмотрим, как вы строите эту штуку. Когда Генри будет дома и вбезопасности — то есть, никто не будет стоять над ним и держать у его уха пушку— он позвонит сюда и скажет мне одно слово. Мы договорились с ним перед моимотъездом. На всякий случай.