прилетел вести переговоры с представителем швейцарской компании «Женевские авиалинии», — сказал я.

— Да, помогаю своему начальнику, — признался Петер Бек, завис малость, после чего спросил удивленно: — Так это ты⁈

Мы оба заржали настолько громко, что даже невозмутимый бармен, а другие на этой должности долго не держатся, перестал протирать чистый бокал, замер с белой салфеткой в руке.

Я заказал еще кирша, мы хлопнули и перешли к делу. Наплёл немцу, что нам уходить с линии Мюнхен-Берлин никак нельзя в ближайшие два года, пока не отобьем кредиты, взятые на покупку самолётов.

— Она самая доходная для нас, — соврал я, потому что «миланская» была выгоднее. — Как рассчитаемся с банками, тогда можно будет поискать другую. Вот думаем летать из Цюриха через Мюнхен и Инсбрук на Вену.

— Это тоже наша линия. На ней летают «Юнкерсы-Г31», — заявил он.

— Если не будете выдавливать нас с «берлинской», мы туда и не полезем. Зря вы начали ценовую войну. Пассажиров сейчас много, всем хватило бы. У нас всего два самолета, по одному рейсу в день. Тем более, что в холода вы летать не будете, — объяснил я.

— Не ожидали, что вы окажетесь такими устойчивыми. Две другие швейцарские компании ушли с наших линий, — проинформировал Петер Бек.

— Так ими управляют не бывшие фронтовики, как мы со свояком и совладельцем. Он, правда, пехотинец, зато полковник, — высказал я предположение.

Высокий чин произвел впечатление на немца, который закончил военную службу всего лишь капитаном.

— А продать свою компанию не хотите? — закинул он. — Мы заплатим хорошую цену.

— Давай вернемся к этому разговору через полтора года, весной двадцать девятого. К тому времени мы постараемся рассчитаться с долгами, заимеем хорошую отчетность, цена компании станет выше, — предложил я.

Из бара мы плавно перебрались в ресторан отеля «Королевская пещера», где к нам присоединился главный переговорщик с немецкой стороны — герр Шредер, как он представился. Поскольку обед входил в расходы на переговоры, мы оттянулись на славу. Заказали французское шампанское «Вдова Клико», сладкое, как попросили немцы, и отведали под него, опять же по их желанию, рагу по-цюрихски: телятину нарезают поперек волокон, маринуют четверть часа в оливковом масле с паприкой, потом обжаривают с крупно нарезанными грибами минут пять, добавляют сливки, петрушку и цедру лимона и тушат в духовке, пока не станет мягким, после чего подают с картофельным пюре. Петер Бек изложил своему шефу наши предварительные договоренности: устанавливаем на линии Мюнхен-Берлин единую цену; «Женевские авиалинии» больше не лезут ни в какие города Германии, а «Люфтганза» — в Цюрих и Женеву, в остальные могут; перед началом теплого сезона тысяча двадцать девятого года проводим переговоры о поглощении немцами нашей авиакомпании, цену которой определят две аудиторские компании — немецкая и швейцарская; если покупатели захотят, они смогут оставить «Женевские авиалинии» своей дочерней иностранной компанией, не подпадающей под ограничения.

Как догадываюсь, последний пункт был самым важным. Немецкое правительство получало большие транспортные самолеты и возможность натаскивать своих летчиков для будущей войны. До начала Второй мировой осталось двенадцать лет.

34

Алексей Суконкин очень удивился, когда узнал, что я не собираюсь расширять парк самолетов компании «Женевские авиалинии». Более того, договорился продать ее немцам.

— Осенью двадцать девятого года в США начнется экономический кризис, который затронет и остальные страны, в первую очередь Западную Европу, — просветил его. — Мы продадим свою компанию дорого, а потом, если захотим, зарегистрируем новую. Хотя у меня другие планы. Почему бы нам не завести сеть автозаправок⁈ Количество автомобилей будет расти стремительно. В Женеве уже сейчас не хватает заправочных станций. Возле каждой очереди. И у нас есть еще один плюс — возможность обслуживать ещё и самолеты. Сперва построим рядом с аэродромом хранилище топлива. Будет покупать по оптовой цене, заправлять свои самолеты и заодно продавать в розницу другим авиакомпаниям.

Пока что заправка производится из грузового автомобиля с бочками, который привозит топливо с небольшой частной нефтебазы, расположенной рядом с железнодорожным вокзалом.

Поскольку свояк не сомневается в моем знании будущего, не спорит. Наоборот, мысль завести сеть автозаправок нравится ему больше, чем управление авиакомпанией. Самолеты он не очень жалует, а вот автомобилистом стал заядлым, после того, как заимел «опель-10/40». Теперь только и разговоров, какие новинки появились на автомобильном рынке и как можно усовершенствовать уже имеющийся автомобиль. Я произвожу понемногу моторное масло для наших машин и самолетов на маленькой установке, расположенной в гараже. Говорю, что привозят мне по заказу из Америки. Сейчас все уверены, что самое современное делается именно в этой стране.

— Как только закроем кредит, полученный на покупку самолетов, зарегистрируем дочернюю компанию, допустим, «Нефтепродукты Женевы», купим участок земли рядом с железной дорогой и аэродромом и начнем сооружать подземное топливохранилище, а сверху над частью него — помещения для насосных станций, техники, персонала. Я не большой специалист в этом. Надо будет поговорить со строителями и инженерами, заказать проект, — продолжил я делиться планами. — Тогда наш бизнес не слишком затронет Вторая мировая война, потому что будем обслуживать внутренний рынок.

Про грядущую войну я ему тоже рассказал. Свояк делает вид, что верит мне, но, как догадываюсь, грандиозность грядущей беды пока не укладывается в его голове. Я бы тоже не поверил, если бы мне рассказали, что будет в Третью мировую войну, которая не знаю, когда случится, и надеюсь, что не попаду.

После окончания ценовой войны наши доходы сразу восстановились, а поздней осенью, когда конкуренты вышли из игры, и вовсе полезли вверх. Пассажиров было много, несмотря на то, что мы подняли цену. Кредит за самолеты гасился быстро.

Девятого января в Лозанне умер Эдуард Сандоз. Меня известили телеграммой, и я прилетел на похороны на своем самолете, благо состоялись они в воскресенье. Последнее прибежище он нашел в семейном склепе, построенным покойным лет десять назад. Народа было много. Пришли не только родственники, жена и два сына, но и служащие, в основном офисный планктон. Сыновей зовут Эдуард-Марсель и Морис-Ив. Первому сорок семь лет. Говорят, неплохой скульптор, театральный декоратор. Является членом совета директоров компании «Сантоз». Я пересекался с ним несколько раз. Второму тридцать шесть лет. Видел его впервые. Считает себя писателем. Его книги не читал, поэтому не знаю, талантлив ли. Скорее всего, нет, иначе бы помнил еще по первой своей эпохе. В молодости я читал взахлеб и всё подряд.

Ближний круг, в который на один раз включили