– Не берите в голову, – сказал я, – это был сон.

Гинзбург с сомнением оглядел меня, словно сомневаясь в трезвости моего рассудка.

– Мы проверили отпечатки пальцев, что были на ноже, – продолжил лейтенант, – отпечатки определенно не Ваши. На трупе также обнаружена кровь, не принадлежащая жертве. Жертва, видимо защищаясь, поцарапала нападавшего. Кровь под ногтями, тоже не Ваша. Так что все подозрения мы с Вас снимаем. Дышите свободно.

– Иначе и быть не могло, – ответил я, – а что же святой отец?

– В этом случае Вы тоже вне подозрений, – сказал Гинзбург, – во-первых, зачем Вам, чтобы подтвердить свое алиби, вести нас к ещё одному трупу? Во-вторых, на веревке обнаружены только отпечатки, принадлежащие пальцам священника. Ну и в-третьих, мы нашли прощальную записку. Так что теперь Вы свободны и можете идти. Только я хотел бы попросить Вас не покидать город. Какое-то время, во всяком случае.

– Хорошо, – кивнул я, – и не собирался. Много дел здесь.

Лейтенант кивнул:

– Я провожу Вас.

Мы направились к выходу. Лейтенант выглядел крайне измученным. Видимо, работал он на износ, расследуя различные преступления, или чем там занимается наша милиция. Гинзбург вызывал у меня симпатию. Мне казалось именно таким должен быть настоящий страж порядка. Он чем-то напоминал мне Клинта Иствуда или какого-нибудь ковбойского шерифа, всеми способами защищающего свой маленький городишко. В наше время редко встречаешь людей, преданных понятиям справедливости и правды, хотя кто я такой, чтобы судить об этом?

– Лейтенант, а что написано в записке? – спросил я.

Он вынул из кармана бумажку и протянул её мне. Я развернул и прочитал.

И было ко мне слово Господне: сын человеческий! Изреки пророчество на пастырей Израеливых, изреки пророчество и скажи им, пастырям: так говорит господь Бог: горе пастырям Израелевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должно пасти пастыря?

Смерть моя будет только на мне лежать.

Прости, Господи, меня раба своего верного, ибо грешен я.

– Вы понимаете, что это значит? – спросил Гинзбург.

– В целом, да, – ответил я, отдавая предсмертную записку святого отца, – похоже, он потерял свою паству.

Оставив лейтенанта стоять на крыльце, я вышел на улицу. Да простит тебя твой бог, отец Марк.

Глава 3. Милицейский экзорцизм

Лейтенант Гинзбург оказался на редкость пытливым человеком, старающимся докопаться до максимальной истины. В этом он являл собой настоящий образец для подражания сотрудникам правоохранительных органах. В детективных романах и фильмах сыщики всегда обладают завидной интуицией, которая позволяет с первых минут следствия понять, кто же убийца, далее им остается лишь подтвердить свои догадки дотошным следствием. Прекрасным примером служит известный киногерой -детектив Коломбо, который, к слову, тоже лейтенант. С самого начала просмотра очередной серии фильма было понятно, что Коломбо знает, кто убийца, хотя никак этого не афиширует. К сожалению, такой сценарий развития событий актуален только для кино. И вся проблема заключалась в том, что Гинзбург понятия не имел, кто убийца в этом следствии. Лейтенант был уверен в моей невиновности, так я думал. И это не могло не радовать.

Возможно, для лейтенанта было бы проще, повесить убийство на каких-нибудь бомжей. Большинство милиционеров так бы и поступило: со спокойной душой закрыли бы дело и спали спокойно. Но сыщик понимал, что на обычное разбойное нападение это преступление никак не тянет: в карманах убитого остался бумажник. И как я позже убедился, Гинзбург был человек дела. Он решил во что бы то ни стало найти виновного. Не без моей помощи.

Лейтенант позвонил мне на следующий день:

– Мы можем встретится? – спросил он без приветствия.

– Да, конечно, – сказал я, – я буду ждать Вас дома.

Теперь у меня появится ещё один потенциальный союзник. К сожалению, мои соратники, как правило, заканчивают фатальным исходом, с горечью подумал я.

*

Лейтенант не заставил себя долго ждать. Он зашел на кухню, сел и устало откинулся на спинку стула. Под его глазами темнели мешки, словно после бессонной ночи.

– Сегодня не откажусь от кофе, вчерашнее предложение ещё в силе? – спросил он.

– Разумеется, я недавно сварил.

Я налил две чашки остывающего кофе и сел напротив него. Сыщик сделал богатырский глоток из кружки, зажмурил глаза и устало вздохнул.

– Я всегда следовал букве закона, и сейчас не собираюсь спускать на тормозах это убийство, – сказал Гинзбург, – я уверен, что ты знаешь намного больше, чем хочешь сказать. Это дело отдает какой-то обреченностью. Обреченностью на продолжение.

– Объясните поподробнее.

– Человека убивают, такое ощущение, что ради прихоти. У жертвы на руке болтаются золотые часы, но их никто не трогает, – сыщик потер виски, – из заднего кармана джинсов торчит бумажник, в котором почти месячная моя зарплата. И на деньги тоже никто не зарится. На теле обнаружено три ножевых ранения, каждая из которых задевает важнейшую артерию. Удары нанесены с точностью, которой мог бы позавидовать хирург. А где кровь? Нет, она, конечно, есть, но не столько, сколько вытекло бы при таких ранениях. Почему, орудие убийства – тупой кухонный нож валяется рядом, и на нем, как будто в насмешку, оставлены отпечатки пальцев. Ощущение такое, что кто-то, упиваясь своей безнаказанностью, говорит нам: вперед, ищите меня! Первоначальная версия была такова: убийство было совершено другим оружием, а нож оставили специально, чтобы запутать следствие. Но судебная экспертиза не подтвердила этого предположения. Всё это похоже на какой-то обряд жертвоприношения. Я видел раньше такие действа.

Гинзбург сделал ещё один глоток из кружки и отдышался после своего монолога. Я достал сигарету и молча закурил. Когда детектив упомянул об отсутствии крови, у меня появилось предположение, кто мог быть убийцей моего друга. Возможно, это та девушка по имени Лиза, на которую указал Ника Адамсон, на последнем собрании корпорации Нецах, незадолго до смерти Климента. Кажется, он сказал, что она ощущает себя вампиром?

– Тут появляешься ты и ведешь меня в дом, где на балке болтается мертвый священник, – продолжил лейтенант, – таких совпадений не бывает, это тебе скажет любой мент.

Я молчал, обдумывая услышанное.

– Ну? – нетерпеливо сказал Гинзбург, – Что скажешь?

– Лейтенант, если бы я знал, – ответил я, выпуская облако дыма, – вероятнее всего, Вы охотитесь за призраками. Вы их поймаете, а они окажутся у Вас за спиной и, возможно, сведут вас с ума.

– Скажи мне всё, что ты знаешь, ради своего зверски убитого друга.

– Я не знаю имен. Если вы об этом. Я не уверен даже, люди ли они. Их не найти, они сами тебя находят. С ними не справиться традиционными методами.

Гинзбург стукнул ладонью по столу.

– Всегда есть шанс, – сказал лейтенант.

Действительно, шанс