С другой стороны, удачный комплимент бросит его к вашим ногам. Мудрая женщина, которая убедит его в том, что он на голову выше других, раскроет его реальную силу и будет по-царски награждена: грозный лев станет игрушкой в руках болонки…

Осенью наша жизнь начала улучшаться.

Вопреки охлаждению в увядшей природе, в личностном моем статусе обозначились перемены, которые нельзя трактовать иначе как «к лучшему». Листья желтели, небо мутнело, дожди шипели и барабанили, все тяжелей сохранялась укладка недешевой прически, все чаще блеск яркой обуви заляпывался грязью…

Мое личное улучшение определялось работой.

В сентябре меня перевели в новую группу «сейлз». Все то же самое: мы продаем себя, бренд, продукт. Только продукт теперь был другой. Не «Цефаскор», а «Релаксам». Не жалкий антибиотик, а противотревожный антидепрессант. Современный, высокотехнологичный, эффективный и безопасный. Если верить аннотации – без привыкания. Якобы. «Релаксам» позиционировался как приоритетное направление усилий компании. Нам предстояло занять стабильную нишу на весьма нервном рынке.

Профиль работы несколько изменился. Меня не просто перевели, а повысили в должности. Если раньше я называлась «сейлз репрезентатив», то теперь – «сеньора репрезентатив». Сеньора! Изменилась и категория заказчиков. Не аптечная сеть, а госпитальный сектор: ступенька вверх. Не аморфные тетки в подсобках аптек с ненавистью к женщинам помоложе, а галантные мужчины в кабинетах профессоров и заведующих клинических отделений; тоже усталые и неприступные, однако теплеющие глазами, когда я появлялась у них на пороге, откладывающие дела и предлагающие то чаю, а то и чего-нибудь поигривей.

Их игривость работала на меня. Улыбка – первый шаг к доверительным отношениям. Сквозь веселую болтовню я жестко двигалась к цели, вытягивая из болтуна бизнес-договоренность. Моей задачей было формировать так называемых «опинион-лидеров», то есть тех, кто мог повлиять на заказ оптовой партии, тем самым лоббировать долю нашего «Релаксама», потеснив на рынке предложения конкурентов.

В этих играх был какой-то обман, условная правда. Во-первых, заказчикам приходилось верить мне на слово: едва появившийся препарат, не испытанный на наших больных, мог оказаться не таким уж чудесным. Во-вторых, договоренности, достигнутые в ходе визита, со стороны заказчика не являлись его обязательством. И в-третьих, приходилось действовать исключительно на обаянии, ничем существенным «довериловку» не подкрепляя; никаких взяток, откатов, материальной заинтересованности – ведь мы высокоэтичная компания!

С меня же требовались конкретные результаты. Как хочешь крутись, а продажи вынь да положь. Зарплату мне, конечно, прибавили в соответствии с новым статусом. Но не настолько, насколько ждали отдачи.

И в этом тоже был неявный обман.

До́ма шло повышение уровня жизни. Сладкий учился на водительские «права». В конце октября сдал экзамен. Утверждал, что без взятки. Может и правда: водил он неплохо, благодаря тренировкам по вечерам на моем «Поло».

С начала осени он возобновил обливания, и это стало регулярной его практикой. Вообще, надо отдать ему должное, в нем появилась мужская целеустремленность. Если он брался за дело, то, как правило, шел к результату. Мне это импонировало в мужчинах. К слову сказать, его скорпионы, которых он научился-таки продавать, начали приносить небольшой, но стабильный доход.

В стране продолжалась инфляция. Рубли я переводила в доллары. Плюс моя зарплата в валюте. Скопилась приличная сумма. Наша семья могла позволить покупку, о которой раньше только мечтали. Тем более, неизвестно, что будет с деньгами, от этого государства можно всякого ожидать.

Вот так получилось, что в конце октября, после взвешиваний «за» и «против», мы приняли решение в пользу давней мечты: купили семейный автомобиль.

Правда, пока, только «жигули». Цены на иномарки скалили зубы. Сладкий и «жигулям» был рад до соплей: как влез за руль, так практически и не слазил. Раскатывал по делам, а то и без дел, выдумывая поводы покататься. В ближайший выходной захотел съездить в яхт-клуб, похвастаться перед мелко плавающими дружками. Ну сущий ребенок. Конечно же, я его отпустила. Был день закрытия яхтенного сезона. Я втайне надеялась, что и всей яхтенной темы.

Вернувшись из клуба, он меня ошарашил:

– Я берусь восстанавливать разбитую яхту.

Мне подумалось, это хохма. Нет, он не шутил. Начал рассказывать о какой-то брошенной всеми посудине, которая получила пробоину, которую можно заклеить, и к которой он планирует теперь ездить по выходным. Вот так сюрприз.

Такой поворот мне был непонятен. В нем смутно чудилась неполная правда. Уверенность вызывало только самое очевидное: мой муж норовит от меня ускользнуть. Вспомнила, что у меня есть телефон его дружка-капитана. Позвонила. Тот подтвердил: да, все так и есть. Стал внушать, что реставрация яхты – славное хобби для настоящих мужчин, да и вообще, иметь свою яхту, это престижно.

Слегка успокоилась. Но не вполне.

Получалось, я купила мужу машину, чтобы он целыми днями куролесил неясно где, да еще и по выходным уматывал за город. Я подарила ему новую степень свободы? Он не замедлил ею воспользоваться. А ведь раньше, бывало, его из дому пинками не выгонишь. Мой муж на глазах круто менялся и, боюсь, не только из-за машины. Что́ стояло за яхтенным увлечением, выяснить не представлялось возможным. Но я чувствовала: там что-то скрывается, за этой мифической, призрачной декорацией, которую он взялся якобы реставрировать.

В конце концов, я придумала, как поступить. Решение мне далось нелегко. Оно усложняло привычную жизнь, нагружало заботой. Но это был якорь.

Я позвонила его родителям.

– Мы забираем от вас Малыша.

Те изумились, поохали, повздыхали. Однако согласились: ребенка должны воспитывать папа и мама. Я заехала к ним на «Поло», по дороге купив детское кресло в автомобиль. Свекор помог загрузить поклажу. Свекровь обратилась в немой траур.

Сладкий был в шоке, увидев дома собственного ребенка. А чего он хотел? Я тоже умею делать сюрпризы. На глупые междометья и вопросы я его успокоила, что все организовала, пока он неизвестно где прохлаждался. Малыша я устроила в элитный детсад, в котором имелись довольно приличные условия содержания, который находился всего в получасе от нашего дома, и в который папаше предстояло ездить на семейном автомобиле.

Он возмущался, что решение принято без него. Появление Малыша не вписывалось в его планы. Его раздражали слово «элитный», необходимость «куда-то ездить» и вообще тратить деньги «на черт знает что».

Пришлось напомнить, что речь идет о его ребенке. И уточнить, что я зарабатываю и в состоянии оплатить. И «жигули», между прочим, тоже купила именно я. И вообще, что-то он больно вольготно себя в последнее время почувствовал!

С понедельника началась новая семейная жизнь. Детское кресло навсегда утвердилось в машине у мужа. На лицо водителя легла печать пожизненной обреченности.