– Слушай, Анюта… – Я придвинулась ближе для углубления довериловки. – А давай мы наладим поставку лекарств от «Нордфармы». «Релаксам», может, слыхала? Современный, высокотехнологичный противотревожный антидепрессант. Думаю, он хорошо здесь пойдет, с учетом общего настроения.

– Сколько?

– Ну… упаковок пятьдесят для начала… Или, может быть, сто?

– Я имею в виду, – Анюта откинулась в кресле, – сколько будет откат?

Кофе встал поперек. Я прокашляла и сглотнула.

– Вообще-то, с откатами мы дел не имеем.

– Да ладно. Так я тебе и поверила.

– Нет, правда. У нас высокоэтичная компания. Мы ведем бизнес честно, опираясь на наши достоинства, предлагаем продукт превосходного качества.

– Ну, а мне-то с этого что?

– Ты серьезно?

– Какие уж тут шутки.

– А что насчет старой дружбы?

– Здесь тебе не общага. – Заведующая сжала губы.

– Ну ты… – Я задохнулась от возмущения. – Ну ты, Анюта, и стерлядь!..

Весь путь до столицы я гнала в мрачной мизантропии. Подруга юности готова со мной работать на общих условиях. Каково?! Она, видите ли, не дура, и знает, что к чему. А у меня, видите ли, иномарка! И прикидик. И муж. И все в шоколаде. По ее мнению. Взрослой, опытной женщины. Завистливой мрази! Ей бы самой порысачить, как это делаю я, каждый день по заказчикам. Только я ведь не жалуюсь, и значит, снисхождения ждать не приходится. И всякая гнусь будет при случае демонстрировать превосходство. Вроде этой паучихи. Анна Иоановна хреньского уезда. Да пошла она!

Подруг юности не бывает.

Я вообще не уверена, могут ли быть подруги у женщины. Хотя бы одна. Такая, чтоб искренняя – и без зависти. Похоже, здесь Сладкий прав: все они алчные. Чего не вынюхают, то домыслят. Особенно – насчет чужих денег.

Стоило вспомнить мужа, позвонил Герман.

Напомнил, что мы давно не виделись. Разве? Поскребла в своей памяти. Да, действительно: где-то в середке зимы пересекались в последний раз. Он соскучился. А я? Даже не знаю. Скучать не приходится. То работа, то заботы. Вот от мамы только приехала. Могу ли я встретиться с ним в ближайшее время? По дружбе? Хм… Почему бы и нет.

В кафе было пусто и зябко. Видать, понедельник – везде день тяжелый. Официант едва шевелился, как муха, разбуженная в феврале. Герман сделал заказ. Бизнес-ланч плюс коньяк. К еде почти не притронулся. Все больше курил, одну за другой, полакивая алкоголь да поглядывая в окно. В своем длинном пальто и в костюме с изящным галстуком он смахивал не на следователя, а на киношного детектива. Пожалуй, даже, на гангстера. Причем, гангстера, за которым охотятся темные силы. Щеки синели щетиной, под глазами темнело коричневым, а сами глаза мутились бесцветной тоской. Плутал все вокруг да около. Что-то его угнетало. Я никак не могла понять. Уловила лишь интонацию: все достало, ни продыху, ни отдушины. И главное, не с кем поговорить по душам.

Уж не собрался ли он жаловаться мне на жизнь?

Внезапно он выдал:

– Знаешь… Я, наверное, с женой разведусь.

Отхлебнув из пузатой рюмки, вновь уставился за окно. Там серел зимний город. Я резко окоченела.

– Понимаешь, осточертела мне эта ведьма. Все мною недовольна. Только и знает что пилить. А сама живет, как хочет. Расхаживает по салонам, разъезжает по курортам. Не работает. Я не гоню ее на работу, нет. Мы вполне обеспечены. Но ведь она и домом не занимается, дочурой не занимается. Служанку, вот, наняла. А от меня ей нужны только деньги. Деньги, деньги!

– Да какие у следователя деньги…

– Не такие уж и малые.

Он вонзил игольчатый взгляд. Я почувствовала себя проколотым насекомым.

– Ты, девочка, просто не в курсе. Я тебе не рассказывал… С некоторых пор я работаю в отделе по экономическим преступлениям. Мои дела – не уголовная мелюзга, а фирмы и банки. Иностранные кредиты, переводы за рубеж. Понимаешь?

– Не до конца.

– А до конца и не нужно. – Он, наконец, улыбнулся. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

Настоящий укол я почувствовала только теперь. Ему нужны уши, чтобы слить в них отстой личной жизни. К остальному я не допущена. Что со мной? Я обижена? Я ревную? Вот еще глупости. Ни капельки даже не интересно.

Хотя, конечно, с другой стороны…

ЛЕВ – само воплощение непререкаемой власти. Где бы он ни работал, его призвание – подчинять и обстоятельства, и людей. Нетерпим к плохим ассистентам и тем более к тем, кто выказывает своеволие. Сам он не подчиняем, и либо покоряет карьерную лестницу, либо идет по стезе индивидуального промысла.

Ему органичны поприща судьи, администратора, директора, военачальника, политика, президента, вождя. Также подходят бизнес, валютные спекуляции, биржевая игра. Неплох он и в сфере искусств, в качестве артиста или режиссера, владельца галереи, дома моделей или ювелирного предприятия.

Типичный Лев много зарабатывает и еще больше тратит. Часто берет в долг, раздает, транжирит, живет не по средствам. Его влекут риск, ставки, азарт, сомнительные махинации. Из знаков Зодиака у Льва самый высокий индекс успеха, но и самые сокрушительные провалы.

Лев любит деньги. Однако они для него – лишь средство к цели, которой он рано или поздно добьется любой ценой. При этом хочет, чтобы о нем думали только хорошее, и делает для этого все от него зависящее. Не разделяющим его мнения следует действовать осторожно. Играя на его самолюбии, не задев его чести, можно им управлять. Достигнув желаемого, он не усомнится в своем праве на «львиную долю», но если демонстрировать ему почтение, Лев с величием одаряет – вплоть до ущерба себе.

По примеру мужа я решилась облиться.

Залезла под душ, почистила зубы, распарилась докрасна, довела горячие струи до предела терпимости – и обрушила на себя ледяной водопад.

У мужа отвисла челюсть.

Парящая, жгучая, растертая полотенцем, гордо прошла мимо. Его взгляд приклеился и скользил по плечам, по лопаткам и далее, ниже. Давненько он так не пялился. Что ж, отношения требуют обновления. Тем более что пришла весна.

Раскрыв гардероб, я достала новое платье.

Это платье мне подарил Герман. Еще на 8 марта. Тогда я была смущена: дороговато для необременительного приятельства. Но не взять не смогла. А надеть не решалась. В нем были глянец и стиль, и вызов. Словом, предполагалась определенная смелость позиции. Конечно, я рисковала. Могли возникнуть вопросы. Хотя, для Сладкого это нехарактерно. К моим шмоткам он всегда оставался слеп, и минувший год не стал исключением. Нравилось мне его слепота или нет? Даже не знаю. С одной стороны, моя тайная дружба текла беспрепятственно. Но с другой…

Я натянула платье прямо на голое тело. Вскользь оглянулась.