– Нет, такого не может быть. Чтобы у ведуна появился тотемный зверь, он должен попросить богиню в ее храме. Никто не получал таких подарков, к тому же демма, потерявший хозяина, погибает в любом случае.

– Откуда я знаю, – прошипел Павел.

И снова в голове всплыла картинка, как черная тень метнулась из кустов и с утробным рычанием впилась в горло разбойника.

– Нет! – крикнул Соболев. – Не надо.

– Эй! – возмутился разбойник. – Я сказал замолчать!

Он лениво потянулся за кнутом и усмехнулся, как сытый кот.

– Не люблю рабов с характером. От них много проблем.

Он подошел к клетке, поигрывая кнутом.

– Что ж, времени у нас много. Поучу-ка я вас уму-разуму. Ты, болтливый, выходи, – указал он на Павла и отпер клетку. – И смотри без глупостей, а то шкуру спущу.

Павел вышел из клетки и замер.

– Волк… – прошептал он.

– Что ты там шепчешь? Молитву?

– Нет, – Павел обернулся к кустам, он точно знал, что в темноте замер волк. – Зову демма-зверя.

С рычанием на поляну вышел черный зверь.

Разбойник с трудом заставил себя оторвать взгляд от волка и посмотреть на Павла. Сначала он осознал, что на руках пленника надеты Оковы Магнуса, снова поглядел на тотемного зверя и испуганно икнул. Вывод напрашивался сам собой. И разбойник его высказал:

– Э, парень, да ты ведун. Кто же тебе Оковы надел?

– Сам, – ответил Павел.

– Что ж, бывает, наверное, и такое, – разбойник часто-часто закивал головой, при этом испуганный взгляд возвращался к волку. – Ты не серчай, ведун. Наше дело маленькое. Отзови зверя, и можешь идти.

– И мой друг тоже?

– Конечно!

Разбойник торопливо снял замок и распахнул дверь решетки.

– Если увижу тебя еще раз, – прошипел Павел прямо в бледное лицо мужика, – натравлю волка.

Демма-зверь рыкнул в ответ, и в голове Соболева возникла картинка оскаленной пасти огромного волка и лежащего на земле разбойника. Сладко запахло кровью, словно зверь уже разорвал жертву. Павел похолодел от ужаса и обернулся к волку.

– Нет, – прошептал он.

И тут же зверь ответил новой картинкой. Разбойник убегал так быстро, что едва не падал на четвереньки, а волк зло порыкивал ему вслед.

– Именно, – сказал Павел, он очень старался, чтобы слова прозвучали веско и убедительно для демма-зверя, но понял, что тот чувствует его страх и словно насмехается.

Соболев равнодушно посмотрел в спину убегающему разбойнику и устало опустился на траву. К нему присоединился Логан, поглядывая на волка.

– Когда ты успел побывать в Храме-на-Холме?

– Что? – рассеянно спросил Павел, мыслями он был около Аниты. Знал, что с ней все в порядке, но не мог успокоиться. Он хотел быть рядом с ней и снова почувствовать мягкость ее волос. – Какой храм?

– Этот волк – твой тотемный зверь. Ведуны ходят в Храм-на-Холме за такими зверями.

– Не был я нигде. По-моему, это тот самый волк, которого я спас в замке. Помнишь?

– Еще бы. И ты можешь с ним общаться? Он отвечает тебе? – азартно подпрыгнул Логан.

– Вроде бы. И что? – Павел посмотрел на волка и вдруг улыбнулся. Огромный зверь вытянулся у самых ног человека и следил за глупой бабочкой, норовившей сесть ему на нос. Звонко щелкнули челюсти, но бабочка оказалась проворнее. Волк поглядел ей вслед, фыркнул и положил голову на лапы.

– Я не знал, что бывают такие случаи, – покачал головой Логан, он не отрывал восхищенного взгляда от волка. – Говорю же, обычно ведуны просят демма-зверя, а тебе его подарили.

– Логан, я не ведун. Колдовать я не умею и не хочу. А волк… Что с ним делать-то теперь?

Хоть Павел обращался к Логану, ответил волк. В голове Павла возникла картинка огромной косточки с остатками мяса, и Соболев расхохотался. Разом испарилось напряжение прошедшего дня, исчез страх и неуверенность. Рядом с ним было существо, от которого исходила любовь и преданность, на которую способны лишь животные.

– Возвращаемся в поселок, – сказал он. – Может, там найдется что-нибудь для моего волка.

Но той ночью они не вернулись. Панкрат и Анита уговорили их остаться на мельнице до утра. Какая необходимость гнала их в ночь? – подумали парни. Логан кивнул, поддерживая слова хозяев, и Павел сдался.

Им постелили на сеновале. Анита дала одеяла и отправилась спать. Но Павел не мог изгнать из памяти долгий взгляд девушки и улыбку, коснувшуюся ее губ.

Рано утром их разбудил Панкрат.

– Солнце восходит, – прогудел он. – Пора в дорогу, а то Михей будет бушевать.

И усмехнулся. Но парням от такой мысли стало невесело. Вызвать гнев старейшины они не хотели, тем более теперь, когда немного освоились в поселке. И, наскоро перекусив, выехали на груженой телеге.

На этот раз оба сидели на облучке, но вожжи держал Логан. Волк старался держаться на отдалении, но кобыла чуяла его, испуганно фыркала и косилась в его сторону.

– А у тебя были родители? – спросил Логан. – Там, в твоем мире?

– Нет, – ответил Павел. – Мы со старшим братом Игорем остались одни.

– Что с ними случилось?

Павел вздохнул и улыбнулся. Приятно было вспомнить то, что казалось теперь далеким и нереальным, словно было давным-давно, а может и в другой жизни.

– Их убили. Забрались в дом воры и зарезали всех во сне. У нас еще была младшая сестра.

– А как же ты выжил? Тебя не тронули?

– Меня не было дома, – горько усмехнулся Соболев. – Я сбежал на ночную дискотеку. – И пояснил: – Место, где танцуют и поют.

– У вас был праздник?

– Да, – не хотелось объяснять, и Павел кивнул. – А когда вернулся и увидел… Игорь служил тогда… э-э… словом, на военной службе был. Ему месяц оставался до возвращения. А тут такая новость.

Колесо телеги наехало на камень, и парней тряхнуло.

– Мне тогда всего двенадцать лет было, – сплюнув в пыль, продолжал Павел. – Брат нашел работу и забрал меня из сиротского приюта. Так мы и жили. Он увлекся холодным оружием, нашел учителя и стал ходить на тренировки. А потом и меня с собой стал брать.

– А с Никитой как вы познакомились?

– Там же на тренировках. Он часто подменял тренера и сначала подружился с братом. Но однажды в зале случился пожар. Дом был старым, ветхим. Вспыхнуло знатно, мы едва успели выбежать на улицу. Никита бежал последним, он помогал самым младшим. Дети растерялись и метались по залу, а он не ушел, пока не вывел всех.

Павел помолчал, заново переживая тот кошмар. Логан не торопил друга, боялся, что он замолчит и не захочет ничего рассказывать.