— Надо отравителя срочно искать, — сказала я. — Не ной, апомогай мне.

— Но как?

— Пораскинь мозгами.

Сказала, и, честное слово, самой стало смешно. Чем ей,бедной, раскидывать? Алису же заинтересовал другой вопрос.

— Как пораскидывать? — спросила она, наивно полагая, чтоесть чем. — Уже раскидывала-раскидывала, а толку никакого. Хоть в какомнаправлении раскидывать, скажи.

Если бы я сама знала!

— Поищи, что ли, некую особенность, присущую романамГермана, — посоветовала я. — Если особенность эту найдем, будем искать, какимобразом с ней увязываются твои подруги. Понимаешь? Так до сути и дойдем путемлогики и умозаключений. Логики и умозаключений!

Думаю, Алиса слышала эти слова, психолог же все-таки, новряд ли она когда догадывалась, что именно они означают. Поэтому она спросила:

— Соня, не пойму, куда ты клонишь? Куда ты клонишь?

— Сама не пойму. Ну вспомни, с чего обычно начинается новыйроман Германа. Вспомни его привычки… Черт, чем нам это поможет, сама не знаю! —в конце концов разозлилась я.

И вот тут-то Алиса меня поразила.

— А я, кажется, знаю! — воскликнула она. — Все романыГермана начинались в Мексике. Будто кто заколдовал его. Съездит в Мексику, иготово.

— Так не пускай его туда, не пускай, — начала было я поучатьАлису, но осеклась. Осеклась, потому что меня осенило.

— Знаю, как мы отравительницу найдем! — ликуя, закричала я.— Алиса, ты гений!

Только собственная глупость могла заставить меня произнестиэти неуместные слова. Гений и Алиса — антонимы. Вот что делает с людьмирадость, я уже готова была расхваливать и ум Алисы. Впрочем, она вторично меняудивила, сказав:

— Как искать отравительницу, теперь знаю и я. Та, котораянедавно была в Мексике, и травит меня, и травит меня.

Поразмыслив, я пришла к выводу, что если Алиса права, иГерман действительно завел интрижку с ее подругой, то скорей всего это Нюра.Во-первых, она самая красивая, во-вторых, бездетная, в третьих, больше всехнастроена на интрижки.

Карина, конечно, по части интрижки от Нюры не отстает, аможет, и опережает ее по количеству амуров, но слишком она страстна ибесхитростна. Вряд ли пылкая Карина способна так долго таиться. Подруги давнознали бы о ее романе с Германом. Вот Лора способна долго таиться, но у неесчастливая татарская семья: дети, муж, бизнес. Фаина…

Представить Фаину любовницей Германа я по-прежнему не могла,именно поэтому решила начать свое расследование с нее.

Фаина известный дуролом, говорит все, что взбредет в голову.Она не привыкла скрывать свое мнение и порой, образно выражаясь, такие горбушкилепит, что хоть святых выноси. Это ее качество сильно пугает окружающих, но мнеоно может быть очень полезно. Правда, лишь в том случае, если Фаня захочетговорить о подругах, которых любит, пусть и по-своему.

Как заставить Фаину говорить о своих подругах да еще сомной, Мархалевой, которую она на дух не переносит?

Страшно мучил меня этот вопрос.

Поскольку начинать надо с Фаины, а в первые подозреваемые яопределила Нюру, то к ней и поехала.

Надменная Нюра похлеще Фаины не любила меня, но к ней язнала подход. Нюра с детства обожала лесть и мгновенно проникалась симпатией кговорившему ей комплименты. Правда, симпатия эта всегда оказывалась весьмакратковременна, но в долгой я и не нуждалась.

Алиса позвонила Нюре и попросила оказать мне любезность:посоветовать приличную портниху. Тот, кто знает мое самомнение, поймет, почемуНюра с радостью согласилась, — она была польщена просьбой Алисы так сильно, чтодаже пригласила меня в гости.

«Эта Мархалева, эта гордячка и зазнайка, спрашивает у менясовета, — наверняка подумала она, — значит, ценит мой вкус. И вообще, я ейсимпатична, а Мархалева, между прочим, известная писательница, можно сказать,звезда, хоть мне это и смешно. В любом случае дружба с ней престижна и полезна,так почему бы не задружить, если она сама набивается?»

Судя по всему, я мыслила верно, Нюра приняла меня сраспростертыми объятиями, щедро угощала, демонстрируя дружеское расположение.Когда стало ясно, что контакт установлен, я решила приступить к делу.

— Да, — словно только что вспомнив, воскликнула я, — покажисвое новое платье!

— Какое? — расцветая улыбкой, спросила Нюра.

— То, которое сильно ругала Фаня.

Здесь я говорила наобум, точно зная, что когда-нибудьчто-нибудь Фаина уж обязательно обругает — без этого она просто не может.

Как и ожидала, я попала в цель. Нюра нахмурилась ипробурчала:

— Салатное, что ли? Оно неновое давно. Уже и не ношу его.Вот Фанька ко мне пристала! Вспоминает и ругает, а тут уже и не о чем говорить.

— И все же покажи, — попросила я. Нюра покопалась в шкафу идостала совершенно невозможное платье цвета молодого салата.

«Цвет, конечно, пойдет к ее зеленым глазам, — подумала я, —но сухощавая Нюрка в этом длинном облегающем платье будет похожа на гусеницу».

— Какая прелесть! — воскликнула я. — Примерь, пожалуйста,хочу посмотреть, как этот наряд сидит на твоей потрясной фигуре.

Нюра растаяла и полезла в наряд. Давалось ей это с трудом,видимо, за то время, пока платье висело в шкафу, хозяйка успела поправиться,хотя, на мой взгляд, она все равно была безобразно худа.

— Не смотри, не смотри пока, — пыхтя и извиваясь змеей,просила она, — сейчас застегну «молнию», взойду на каблуки, и тогда можносмотреть.

Когда запыхавшаяся Нюрка предстала передо мной во всей своейкрасе, я ахнула и, подумав:

«Ужас какой!» — восторженно закричала:

— Бесподобно! Нет, Фаня не права, платье прелесть! Оноподчеркивает все достоинства твоей фигуры.

Нюрка расплылась в улыбке. Краснея от удовольствия,пожаловалась:

— А Фаня все буравит, что в этом платье я похожа нагусеницу.

— За-ависть, только за-ависть, — заверила я. — Ты в немнеотразима. Хоть бери и себе шей такое. Нет, платье просто шик!

Услышав мои похвалы, Нюрка вдохновилась и закричала:

— Это еще ерунда! Сейчас покажу, что я на днях прикупила!

Ее изумрудные глаза заблестели, на щеках заиграл румянец —Нюрка помолодела. Она выгребла из шкафа все наряды. Принялась надевать их одинза другим и походкой манекенщицы дефилировать по комнате. Я добросовестноаплодировала и кричала: