Стойкости и мужеству, например, или умению не пасовать переджизненными трудностями.

Она бы с удовольствием побыла среди этих детей подольше, нотут по стадиону объявили, что на старт вызываются участники забега на стоярдов. Джеми уже переобулся в шиповки, и Лиз оставалось только отвести его кстолику судьи-стартера. Казалось, все было в порядке, но когда мальчики ужевыстроились на стартовой линии, Джеми вдруг обернулся и посмотрел на мать скаким-то затравленным выражением лица.

— Я не могу! — пробормотал он сдавленнымголосом. — Не могу — и все!

— Можешь, — негромко, но твердо ответила Лиз,пожимая его холодную, влажную от пота ладошку. — Ты сам знаешь, чтоможешь. А какое место ты завоюешь — не имеет значения. Ведь ты бежишь не радимедали, а просто для собственного удовольствия, не так ли? Вот и постарайсяполучить это удовольствие, ладно?

— Я не могу без папы… — прошептал Джеми побледневшимигубами, и Лиз почувствовала, как у нее беспомощно опускаются руки. К этому онабыла не готова, и ее глаза невольно наполнились слезами.

— Папа тоже хотел бы, чтобы ты бежал ради своегоудовольствия, — сказала она наконец. — Это было для него главным —это, а не медали и места. Вот увидишь, даже если ты прибежишь последним, он… имы все будем ужасно рады, что ты участвовал в этой олимпиаде. Не каждый мальчикспособен выступать на таких ответственных соревнованиях третий год подряд.

Она постаралась скрыть слезы, и ей, похоже, это удалось —Джеми ничего не заметил.

— Ты ничего не, понимаешь! — воскликнул ондрожащим голосом. — Я не хочу бежать без папы!

Слезы брызнули из его глаз и, бросившись к матери, Джемизарылся лицом в ее старую клетчатую ковбойку.

Лиз обняла его, гадая, как ей лучше поступить: разрешить емуне бежать или, напротив, сделать все, чтобы заставить справиться с собой ипреодолеть свою слабость. Принять правильно решение было нелегко; впрочем, чтов этой жизни легко? В последнее время все, что они ни делали, давалось имогромным напряжением сил. Но стоило справиться с болью, и чувство победы надсобой становилось им достойной наградой.

— Ну попробуй хотя бы бег, ведь именно в беге у тебябыли отличные результаты! — напомнила Лиз, гладя его по голове. — Заостальным можно просто понаблюдать с трибун, а если не хочешь — поедем домой…

Ты только пробеги эти несчастные сто ярдов — и все!

Джеми довольно долго колебался, потом на лице его появилосьвыражение упрямой сосредоточенности. Не сказав больше ни слова, он повернулся,чтобы идти на старт. Свой забег он пропустил, но во втором забеге не хваталоучастника, и судья поставил его на свободное место. До старта оставалось всегонесколько секунд.

Лиз послала сыну воздушный поцелуй, чего никогда бы несделал Джек. Он старался обращаться с сыном, как с мужчиной, и не раз упрекалЛиз, что она сюсюкает с ним, словно с несмышленым младенцем. Но ведь Джеми и всамом деле был совсем еще маленьким. И сколько бы лет ему, в конце концов, ниисполнилось.

Лиз знала, что для нее он всегда останется ребенком — ееребенком.

Сквозь пелену слез она следила, как Джеми бежал подистанции. Что бы она ни говорила ему перед стартом, на самом деле Лиз оченьхотелось, чтобы он победил — ради себя, ради отца, ради нее, наконец. Этапобеда доказала бы, что все не так плохо и что они могут жить даже без Джека.Прежде всего сам Джеми нуждался в подобном доказательстве едва ли не больше,чем все остальные.

С замиранием сердца Лиз следила за тем, как бегуныприближаются к финишу. Джеми бежал третьим или четвертым, но перед самым концомдистанции у него за спиной словно выросли крылья. Стремительный рывок, и Джемивырвался вперед. Он не вертел головой по сторонам, не оглядывался назад, какделали другие мальчики, он смотрел только вперед и несся — нет, летел кфинишной черте. Что произошло дальше, Лиз поняла не сразу. Лишь через несколькомгновений до нее дошло, что Джеми прибежал первым. Он грудью бросился наленточку и, задыхающийся и счастливый, остановился у дальнего конца беговойдорожки, ища взглядом мать, пока специальная болельщица из добровольцев обнималаи поздравляла его.

Разделявшие их сто ярдов Лиз преодолела едва ли не быстрееДжеми. Подбежав к сыну, она крепко обхватила его обеими руками и прижала кгруди, не замечая, что слезы потоком текут по ее щекам.

— Я выиграл! Выиграл! Выиграл все-таки!!! —захлебываясь от счастья, восклицал Джеми. — С папой я никогда не выигрывалпервого места, а с тобой — выиграл! Правда, мы молодцы, а?

— Конечно, родной, — ответила Лиз, думая о том,как был бы рад за сына Джек. В эти секунды она почти физически ощущала егодовольную улыбку и, крепче прижав Джеми к себе, тихонько поблагодарила бога иДжека — за то, что они сделали эту победу возможной. Потом она поцеловала Джемив нагретую солнцем темную макушку и сказала, что ужасно им гордится.

Джеми посмотрел на нее и удивленно вскинул брови.

— А ты разве не рада, мама?

У него была настолько озадаченная мордочка, что Лиз невыдержала и рассмеялась сквозь слезы.

— Конечно, я рада! Ты молодец, Джеми! — Лиз нашлавзглядом Питера и девочек, которые сидели на трибуне, и они с Джеми помахалиим. Тут по стадиону стали объявлять имена победителей, и Джеми пошел напьедестал почета — получать свою золотую медаль. Питер и сестры торжествующезавопили. Лиз тоже едва удерживалась, чтобы не визжать от радости и не прыгатьна одной ножке. Джеми одержал важную победу, и — что бы ни ожидало его в другихвидах — сегодняшний день можно было считать удачным.

После бега на сто ярдов Джеми принял участие в прыжках вдлину и занял второе место, а в беге в мешках снова стал первым. Таким образом,он завоевал две золотые и одну серебряную медаль и был буквально на седьмомнебе от счастья. Когда вечером они наконец собрались уезжать, Джеми повесилсразу три медали себе на шею и ни за что не хотел снимать. Это былдействительно знаменательный день для всей семьи. Лиз решила завершить его,отметив успех Джеми в кафе «Олений глаз» в Саусалито.

— С папой я никогда не выигрывал «золото», — сновасказал Джеми, когда они уже сидели в кафе. — Ты отличный тренер, мама. Ядумал, ты не справишься!

— Я тоже сомневалась, — вставила Меган, глядя наЛиз с гордостью и любовью, а Энни и Рэчел пошутили, что теперь, когда Джемистал олимпийским чемпионом, он, чего доброго, задерет нос и перестанетздороваться со своими родными сестрами. Лиз же пообещала сыну, что вставит егомедали под стекло, чтобы он мог повесить их на стену.

— Нет, мам, ты и вправду отлично поработала, —сказала Энни. — Мы и не знали, что у тебя такие замечательные способности.Похоже, тебе по силам сделать из Джеми чемпиона настоящих игр. Мне, во всякомслучае, очень бы хотелось, чтобы, завидев меня, люди говорили: «Смотрите, вонидет Энни Сазерленд, родная сестра пятикратного чемпиона Олимпийских игр…»