Он кивнул и, выбираясь из машины, послал матери воздушныйпоцелуй, как его научили сестры. Лиз помахала в ответ рукой и не спеша поехалав контору.

Этот день в округе Марин выдался теплым и солнечным, нодальний конец моста через залив скрывался в тумане. Лиз подумала, что вСан-Франциско, должно быть, довольно прохладно. И все же это был чудесный день,и когда она неожиданно подумала о Джеке, ее как будто что-то кольнуло прямо всердце. Время от времени Лиз еще испытывала подобные приступы боли, особеннокогда видела что-то, что они оба любили. Но к тому моменту, когда она добраласьдо офиса, яркие солнечные лучи сумели рассеять мглу в ее сердце, и Лизчувствовала себя почти нормально. Но только почти, ибо что бы она ни делала,чем бы ни занималась, она все равно тосковала.

— Есть что-нибудь важное? — спросила она у Джин,входя в кабинет, где на столе была разложена сегодняшняя корреспонденция. Дваписьма от клиентов, с которыми она встречалась на прошлой неделе; два посланияот коллег-адвокатов, которые просили позвонить, чтобы посоветоваться по поводутого или иного дела, а еще две открытки от неизвестных адресатов.

Последним Лиз взяла в руки листок бумаги, на котором былонаписано: «Звонила ваша мать. Просила связаться с ней, срочно».

Тихонько вздохнув, Лиз села к телефону. Сначала онапоговорила с теми, кто просил ее позвонить по делу, и только потом набраланомер матери.

— Как там девочки? — спросила Хелен, взявтрубку. — Они не капризничали насчет лагеря?

— Нет, нисколько, — заверила ее Лиз. — Явчера отвезла их в Монтеррей, и, по-моему, они были просто счастливы — ведь тамоказалось столько их друзей!

Питер работает, у него тоже все нормально. Ну а Джемиостался со мной. Днем он ходит в летний лагерь при школе, а по вечерамвозвращается домой.

— А ты сама, Лиз? Как насчет тебя?..

— Что — насчет меня?

— Все то же, Лиз!.. Ты решила, что ты будешь делать сосвоей жизнью? Не кажется ли тебе, что пора что-то изменить в твоемсу-щест-во-ва-ни-и? — Последнее слово она произнесла подчеркнуто послогам.

— Я пока ничего не собираюсь менять в своей жизни,мама. Я работаю, воспитываю детей, занимаюсь домашними делами… — Интересно,задумалась Лиз, чего ждет от нее мать? Чтобы она записалась в отрядастронавтов?

— Вот я и говорю: это не жизнь, а существование.

Тыква на грядке живет более насыщенно, чем ты!

— Мама, ради бога, мне вполне хватает того, что у меняесть.

— Этого мало, — безапелляционно заявилаХелен. — Особенно для женщины в твоем возрасте. Тебе сорок один год, тымолода, но не настолько, чтобы позволить себе тратить время впустую. Ты должнавстречаться с мужчинами!

О боже, только этого и не хватало! Если Лиз о чем-то идумала, так это о том, чтобы провести интрижку.

Она не собиралась об этом думать! В глубине души Лиз все ещеощущала себя женой Джека; именно поэтому она по-прежнему носила обручальноекольцо.

— Господи, мама, о чем ты говоришь?! Ведь прошло толькошесть месяцев с тех пор, как… Кроме того, я слишком занята, чтобы заниматьсяподобной ерундой.

Но дело было, конечно, не в том и не в другом. Простокогда-то Лиз поклялась себе, что не изменит Джеку с другим мужчиной, инамеревалась придерживаться этой клятвы даже теперь. Особенно теперь.

— За те же шесть месяцев некоторые женщины успевают нетолько выйти замуж, но и развестись. Полгода, детка, это очень, очень много!

— Девятнадцать лет — тоже приличный срок, мама.

Но ты почему-то так и не вышла замуж. Или, может быть, ты скем-нибудь встречаешься?

— Я для этого слишком стара, — отрезала Хелен,хотя обе знали, что она не только не считала себя старухой, но и на самом делене была ею. — А вот ты — нет.

И ты прекрасно знаешь, что еще можешь изменить свою жизньтак, чтобы и тебе, и всем было хорошо!..

Да, подумала Лиз. Продать дом. Бросить работу.

Найти себе мужа и так далее, и тому подобное… Ее матьобожала раздавать советы — очень хорошие, по ее собственному мнению, советы. Откого только Лиз не слышала таких советов. Умом она понимала, что, возможно, этилюди не так уж не правы, но прислушиваться к тому, что они говорили, она несобиралась.

— Кстати, когда у тебя отпуск? — спросила мать.

— Наверное, в августе. Я собиралась отвезти детей наозеро Тахо.

— Прекрасная мысль. Поездка, безусловно, пойдет тебе напользу. Это именно то, что тебе нужно.

— Спасибо, мама. А теперь извини — мне нужноработать. — Она действительно хотела побыстрее положить трубку, пока Хеленне заговорила о чем-нибудь еще. Тем для разговоров у нее всегда былопредостаточно, и все они были достаточно щекотливыми.

— Да, вот еще что, ты уже убрала вещи Джека? —Хелен как будто не слышала ее. Впрочем, она всегда пропускала мимо ушей то,чего не хотела слышать.

— Нет, — ответила Лиз и вздохнула. — Мневполне хватает места, так что они мне не мешают.

— Мешают, дорогая. Они мешают тебе прийти в себя! —перебила Хелен. — И ты сама отлично это знаешь!

— Ловко у тебя выходит, мама. Мне, значит, мешают, атебе нет. Разве папины костюмы не висят в твоем стенном шкафу до сих пор?

— Это совсем другое. Мне просто некуда их убрать.

— Убрать? Для кого? Зачем их вообще хранить? — Обезнали, что здесь был тот же самый случай, но Хелен ни за что бы в этом непризналась.

— Я не готова убрать их, мама, — сказала Лиз. «И,возможно, никогда не буду готова», — добавила она мысленно. Лиз страшнобыло подумать, что когда-то наступит такой момент, когда она захочет выброситьиз своего дома вещи Джека. Она не могла этого сделать, как не могла сказать ему«прощай».

— Пока ты этого не сделаешь, тебе не станетлучше! — предупредила мать.

— Мне уже лучше, — сердито возразила Лиз. —Намного лучше. И вообще — я сама решу, как мне поступить с его вещами.

— И когда это будет?

— Я сама пойму — когда.

— Ты просто не хочешь разговаривать об этом, вот ивсе, — заявила Хелен. — Но в глубине души ты понимаешь, что я права.

«Почему права? Кто сказал, что она права? Кто решил, чтонеобходимо обязательно выбросить вещи Джека?» И снова Лиз почувствовалаболезненный укол в сердце. Нет, беседы с матерью нисколько не успокаивали ее, атолько смущали.

— Я позвоню тебе в выходные, — пообещала Лиз,начиная терять терпение.

— Старайся все-таки поменьше работать, — попросилаХелен. — Я по-прежнему считаю, что тебе было бы лучше оставить практику,но…