«У нас все для вас», – реял над входомгромадный плакат. Что верно, то верно. На стеллажах и впрямь стояло и лежалонесметное количество игрушек – машинки, куклы, железные дороги, пистолеты,головоломки, наборы для вышивания… Посетители отчего-то отсутствовали. Правда,после первого взгляда на ценники стало понятно, отчего люди обходят«Разноцветный праздник» стороной.

– Почему вот эта Барби стоит четыретысячи рублей? – поинтересовалась я у девушки-консультанта. – Вларьке напротив точно такую же выставили всего за двести.

– У нас фирменный товар от«Мател», – охотно объяснила продавщица. – Никаких китайских илитурецких подделок.

– В чем же отличие? – недоумевалая. – Ведь они похожи, как две капли воды.

– Те, кто думает о здоровьеребенка, – не сдавалась она, – придут к нам. Известные производители,которые дорожат честью торговой марки, используют специальные нетоксичныематериалы и красители. А турки, между прочим, берут краску с кадмием, а этоканцероген!

Окинув взглядом ряды игрушек, я тольковздохнула. Если рассказ про краску с кадмием правда, то ребеноксреднестатистического москвича обречен играть с куколкой, сделанной доброймамой из тряпок, потому что экологически чистая Барби, созданная сотрудниками«Мател», вгонит семью не на один день в долговую яму.

– А вы для кого подбираете? –перешла в наступление продавщица. – Возраст подскажите.

Я вытащила чек.

– Я понимаю, что спрашиваю глупость, новсе же… Не так давно сынишке подарили револьвер, купленный у вас. К несчастью,в гости к нам пришел его друг и сломал пистолет, теперь дома стоит рев.

– Да уж, представляю, – вздохнуладевушка.

– Нельзя ли узнать, кто продал игрушку?Может, он вспомнит, что это за пистолет был? Тут, правда, стоит цена, но у вас,смотрю, штук шесть за эти деньги купить можно, а мой мальчик требуетточь-в-точь такой, как сломанный!

Выпалив тираду, я тут же пожалела. Сейчасдевушка поинтересуется: «Почему вы не прихватили сломанный пистолет?» И будетправа. Но продавщица повертела бумажку и вежливо ответила:

– Знаете, это просто. Оплата прошла начетвертый отдел.

– Ну и что?

– В нашем магазине есть услуга, –пояснила она, – заказ товаров по каталогу получается чуть дороже, зато выимеете полный ассортимент перед глазами. Мы ведь закупаем только то, чтопользуется спросом. Ступайте на второй этаж.

Обрадованная, я добежала до нужного места ирассказала другой девушке ту же историю.

– Секундочку, – сказала она. Посмотрелана чек, потом порылась в огромной амбарной книге и радостно сообщила: – Вот,пистолет «зауэр», товарный номер игрушки 728а, посмотрите в каталоге.

Я принялась послушно рассматривать яркиекартинки и вздохнула.

– Надо же, как у вас отлично налаженодело! Наверное, и фамилия покупателя есть!

– Конечно, – улыбнуласьслужащая. – И телефон, иначе, как сообщить, что заказ прибыл. Вот, вашемусыночку пистолет заказывала Елена Михайловна Разумова. Знаете такую?

Я чуть не выронила толстый том.

– Вы ничего не путаете?

– Нет, – последовал ответ. –Елена Михайловна наша постоянная покупательница. У нее мальчик – большойлюбитель оружия, вот она и заказывает частенько новинки. «Зауэр» она давнохотела, говорила, сынишка увидел у кого-то настоящий и очень просил.

Домой я возвратилась в крайне мрачномнастроении. Лена самолично заказала пистолет, значит, готовилась к убийству.Интересно, почему она не уничтожила упаковку, не побоялась оставить улики. Хотяона, наверно, думала, что коробочка отправилась в помойное ведро, куда,естественно, уходит любая, даже самая красивая обертка. Скорей всего, так бы ипроизошло. Я хорошо помню, как няня Анна Ивановна притащила на кухню ворохпустых коробок. И если бы не моя любовь складывать на всякий случай картонки…Чем больше я влезаю в это дело, тем яснее понимаю, что Лена – убийца.Интересно, где она взяла настоящий «зауэр» и следует ли мне сообщить обо всем вмилицию?

Старинные часы глухо тикали, отсчитываябезвозвратно улетающие минуты. Может, конечно, и надо поделиться соследователем информацией, но только не с мерзким Митрофановым, отправившим меняпод конвоем на выход. Этому субъекту ни за что не стану помогать. А СлаваСамоненко все еще лежит в больнице, правда, его уже перевели в обычную палату,но он подцепил какую-то больничную заразу и попал под карантин. Никого к немуне пускают, и я смогла лишь передать вареную курицу и коротенькую записочку спожеланием скорейшего выздоровления.

Тяжело вздохнув, я пошла на кухню – выпью чаю,авось в мозгах просветлеет. Там сидела компания детей. Черноволосая худенькаядевочка вежливо представилась:

– Я – Маша Гаврюшина.

– И я Маша, – сказала другая,плотная блондиночка.

– Я тоже, – подхватила третья.

– Как только вы не путаетесь, –засмеялась я и, увидав на столе пакет муки, пачку масла и грязную кастрюлю,поинтересовалась:

– Что вы делаете?

– Булочки печем, – гордо сообщилаЛиза. – Вот все смешали по инструкции, положили в хлебопечку, теперь ждем.

– Отлично, – одобрила я. –Потом угостите.

И тут затрезвонил телефон.

– Елена Михайловна? Добрый день,голубушка. Галин беспокоит.

– Простите, но это не Елена Михайловна.

– Лизонька, – обрадовался незнакомыйГалин, – как дела?

– Вам Лизу? – спросила я.

– Вообще-то я хотел ЕленуМихайловну, – слегка растягивая гласные, протянул мужчина.

Решив не пугать человека, который, скореевсего, не в курсе того, что произошло, я осторожно сообщила:

– Лена уехала.

– Вот незадача, – расстроилсяГалин. – Далеко?

– Да.

– Надолго?

– Ну, думаю, на несколько месяцев.

– Вот так так, – чуть не закричалсобеседник. – Ну и что теперь делать, просто беда!

– Что случилось? – полюбопытствовалая.

– Простите, – вопросом на вопросответил звонивший. – Кем вы приходитесь Елене Михайловне?

Я настолько привыкла прикидываться Ленинойродственницей, что, не колеблясь, заявила: