В слове «евро» ударение было на последний слог, а общийсмысл фразы, построенной (Мазур не ошибся) с использованием болгарскойграмматики, сводился к тому, что некий Деян обещал клиенту заплатить за работуполсотни штук.

– Ты – из команды яхты?

Албанец напрягся, но поняли ответил отрицательно:

– Мом, мы… Учились половим год и половина тут.

– Тут – в смысле на яхте?

– Нет… Как сказать?

– Ладно, это пока не главное.

Албанец вытаращил глаза и сделал вид, что не понимает.

– Кто главный?

– А?

– Шеф – кто?!

– Командир.

– Кто?

– Командир! – в отчаянии всхлипнул албанец, ужочень тупая игра в слова получилась, даже для него. – Так зовут!

– Кто глушит эфир?

– А?

– Кто блокирует связь?

Видно было, что албанец честно старается понять, что от неготребуется, совсем как гастарбайтер из сериала «Наша Раша», однажды виденногоМазуром по телеку, но на такие тонкости его билингвизма уже не хватало. Мазурприбег к международному варианту общения:

– Техническая группа?

– Три, – облегченно вздохнул албанец.

– Где все? Дислокация?

Неизвестно, понял он первую часть фразы или вторую, нопоспешил ответить:

– Большое помештение… («Заложники в салоне», –мысленно перевел Мазур.) Все – с ними. Три – рубка. Палуба – два.

– Где другие из экипажа?

– Няма, – совсем просто ответил албанец и преданнопосмотрел на Мазура.

Мазур выпрямился, поднял автомат, проследил за испуганнымвзглядом пленника и сделал вид, что направляется к двери. Проходя мимо, вломилалбанцу четким тычковым ударом приклада в горло.

Выйдя на палубу, где по нехитрой арифметике должен былоставаться еще один мздоимец, Мазур двинулся на нос судна. Логично искатьоставшегося караульного там? Логично. Пару раз за короткую дорогу Мазурнапрягался, брал «Хеклер» на изготовку, но – пустое. Тихо, как в репе Буратино,лишь усыпляюще плещет волна о борт корабля. Уже не первый раз возникало уМазура подозрение, что сопротивления боевики не ожидали. И это настораживало:как бы ни были эти умники уверены в превосходстве своих сил, нельзянедооценивать и возможные контратаки противника. Все больше операциястановилась похожа на фарс… Или – на некий отвлекающий маневр.

Поиски оказались бесплодными, караульного на носу необнаружилось. А вот прием уже был подготовлен. «Ужель албанец сигнал передал?Нет, тогда бы меня целая делегация встречала. Значит, случайка», – подумалМазур за тот вздох, который потребовался новому встречному, чтобы взвестиавтомат под углом девяносто градусов. Молодчик появился, как воплотившийся изутреннего тумана призрак. Впрочем, рано ставить оценку его профессионализму..

– Брось… – Скомандовал щусенок дал коротко и ясно,без всяких там: «Да кто ты такой, что, Стивен Сигал, да? Супротив кого попер,да мы тебя!»

Но главное, орать, немедля поднимать тревогу не стал. Сталобыть, еще не просек, с кем имеет дело. А что – перед ним всклокоченный дедуля взамызганной боцманской робе, да еще и босиком. Не так, ох не так долженвыглядеть герой-одиночка!

Мазур переубеждать его не стал, сделал вид, что всецелоповинуется. Огромные голубые глаза на смуглом лице боевика были распахнуты,словно два василька, и это несколько снижало стоимость боевика в прейскурантеМазура. Боевик передернул затвор, набрал воздуха в легкие и открыл рот – явнодля торжественного призыва к полной и безоговорочной капитуляции…

Ну, сам напросился… Мазур открыл огонь первым, обезвредивупрямца дробящим выстрелом в колено. До последнего он оттягивал неприятныймомент, когда придется обнаружить себя. Ну что ж, тут или пан, или пропал… Наего стороне то обстоятельство, что вся гоп-компания «калымщиков»сосредоточилась на верхней палубе, в конференц-зале, а тех, кто был поблизости,Мазур уже успокоил. Но стрельба, даже из оружия с ПБС, без сомнений, привлеклавнимание, тут к бабке не ходи, да и Мазур уже уловил дробь пока еще далекихшагов.

Он метнулся влево, – навстречу выскочили две тени.Мазур нажал на спусковой крючок…

Бли-ин! Ответным, хоть и моментально захлебнувшимся огнем,зацепило и его! Повезло: вместо того, чтоб снести полголовы, пуля ширкнула пощеке и ушла в неизвестном направлении… Ангел-хранитель Мазура в течениекаких-то пятнадцати минут отработал свое на пяток лет вперед. То ли еще будет…

«Блин, и это называется – „никаких силовых акций вам непредложат“», – мелькнуло в голове: он вдруг вспомнил агентессу в«Гамбринусе».

За долю секунды Мазур оказался в кают-компании, или, наместном олигархическом жаргоне – обеденной зале. Аккомпанементом ему служилспешный топоток его нового конвоя: вслед за Мазуром в зал без приглашенияввалились очередные гоминиды, один с «Хеклером» наперевес, другой в белых кедахна копытах и с ТТ в руке. Неужели не хватило на всех приличных стволов, господаталибы? Или все-таки ваххабиты?

Мазур успел шмыгнуть к иллюминатору, по дороге не углядел, споткнулсяо протянутый от розетки к сцене (ибо имелась и такая) провод, упал на мягкийковер, перевернулся на спину, изготовился к стрельбе, выставив ствол передсобой. Конвойные перераспределились. Инкубаторский, то бишь одетый как все,отправился прочесывать смежные помещения, а сепаратист в кедах и вовсе сгинул сглаз долой.

Впрочем, напомнил он о себе с самой галантной любезностью.Подкрался, подонок, из-за спины, дрожа черной бородой на темной роже. Мазурразом переменил позицию, готовясь к ближнему бою в партере, но планы пришлосьрезко менять.

Между кулаками бородатого зазвенела натянутая струна, да непростая, а хирургическая, изобретенная удальцом Джигли. Такая струна с алмазнымнапылением может перепилить кость на раз, а уж горло перережет столь ювелирно,что мама не горюй: еще продолжаешь крыть изобретателя матом, а голова твоя ужекатится прочь…