С тех пор как Фабио прошел свой роковой этап и выжил, она часто находилась в таком отстраненном, тихом состоянии. Тот день она помнила очень плохо. Мама сказала, что нашла ее на полу спальни без сознания. Франческа не помнила, как упала в обморок. Но помнила, что когда пришла в себя, из телевизора в соседней комнате доносился голос, который радостно восклицал, что Фабио выиграл Гран-при Италии. Выжил. Победил. Все хорошо.

После этого известия она уснула. Потом врач сказал ей, что она переволновалась. В итоге – нервный срыв и упадок сил.

Зато теперь она была спокойна. Фабио говорил, что она иногда как неживая. Франческа старалась выглядеть веселее, шутить, но всегда через силу. Она и сама чувствовала, что изменилась. Что-то внутри нее изменилось. Но какая разница? Главное – он, Фабио, живой и рядом.

Он снова стал чемпионом. Франческа видела как знакомые и друзья восхищаются им. Она замечала, каким взглядом смотрит на своего отца Энцо. В его синих глазах и детской улыбке читалось, что он обожает отца, что он гордится им, что он хочет быть только таким, как папа.

Все это было хорошо. Франческа понимала это. Она была спокойна. Она была рада. Но почему-то она не была счастлива, как будто тот день… и дни до этого, которые она прожила в ожидании того, что случится самое плохое – не может не случиться, – опустошили ее. Она чувствовала, что у нее внутри не хватало чего-то важного. Но какая разница? Главное – Фабио рядом.

Франческа вдруг почувствовала, что озябла. Она обернулась и крикнула в дом:

– Мама, будь добра, принеси что-нибудь на плечи накинуть. Мне что-то стало прохладно.

– Да, милая, сейчас, – послышался голос матери.

Франческа продолжала отстраненно смотреть в сумерки. Ее лицо было тихим, черты – невыразительными, глаза – опустошенными.

Прошло секунд десять, прежде чем внутри нее начала подниматься волна. Сначала в этом ощущении не было ничего плохого. Она подумала:

«Какая глупость! Почему я зову маму? Я же у себя дома».

Она отругала себя за рассеянность и, вспомнив слова Фабио, мысленно согласилась с ним – она действительно как неживая. Так нельзя, ей богу.

Но волна не отступала. Наоборот, беспокойство внутри нее нарастало, подкатывая к горлу. Еще секунд через пять в ее глазах опустошение сменилось недоверием и боязнью, черты заострились. Мысли суетливо застучали в голове отбойным молотком.

Она дома. У себя дома. Но она слышала голос мамы. Только что. Нет, не может быть. Ей показалось.

Франческа медленно встала с кресла и неуверенной походкой пошла в дом. В комнате было светло и пусто. Франческа знала, что Фабио внизу, в автомастерской, вместе с Энцо, и в доме никого нет и быть не может. Но все равно позвала:

– Мама?

– Да, милая, я уже иду, – снова раздался голос матери, словно из соседней комнаты.

Франческа лихорадочно вдохнула в себя побольше воздуха. Что это значит? Мама решила приехать к ним в гости? Она не звонила. Не предупреждала. Как она могла незаметно войти в дом, когда Франческа сидела на террасе со стороны главного входа и никак не могла ее не заметить? Этого не может быть! Но она же слышала голос матери! Только что!

К горлу Франчески подкатил тошнотворный комок. Она уже больше не чувствовала себя спокойно. Она ощущала страх.

«Успокойся, – уговаривала она себя. – Нужно просто пойти в соседнюю комнату и посмотреть. Ничего не думать. Просто посмотреть».

Франческа боязливо вышла в коридор. Оглянулась. В коридоре было пусто. Держась за стену, она пошла вперед, к соседней комнате.

– Мама! – тихо позвала она почти шепотом.

– Я здесь, милая, – отозвался голос мамы.

Франческа остановилась от резкого приступа паники. Она сделала глубокий вдох, со стоном выдохнула. Потом решительно прошла несколько шагов к соседней комнате, с силой толкнула дверь и вошла.

В комнате горел свет, но здесь никого не было. Перед глазами Франчески поплыло, но она не упала в обморок. Она почему-то отчетливо осознавала, что сейчас ее рассудок словно бы ожил от спячки. Она больше не ощущала тупой отстраненности, а туман в сознании словно рассеялся. И одновременно с этим Франческа вдруг поняла, что сходит с ума.

Она сходит с ума: она слышала в этой комнате голос матери, но здесь никого нет. Это сумасшествие. Или ей показалось? Ей послышалось. Ей просто послышалось. Франческа прикладывала невероятные усилия, чтобы сдерживать вырывающееся из груди яростное дыхание. Виски вдруг сдавило болью, и руки Франчески невольно потянулись к голове, чтобы как-то облегчить этот внезапный приступ.

– Я здесь, милая, – прошептал вдруг мамин голос прямо за спиной у Франчески.

Франческа, вскрикнув, резко обернулась. Никого. В дверях никого не было. Никого нет! В коридоре – пусто. Франческа схватилась за голову и начала тихо всхлипывать. Она сходит с ума! Она слышит голоса!!!

Франческа зажала уши руками и зажмурила глаза что было сил. Но мысли, ее собственные мысли, продолжали разговаривать с ней.

Несколько месяцев назад на Капри раздался звонок. Голос мамы в трубке просил ее приехать. Она приехала, но… Мама клятвенно уверяла, что не звонила ей. А потом, несколько дней спустя, сказала очень странную фразу: «Если тебе так будет спокойнее, то я признаю, что действительно тебе звонила».

Что это значит? Это значит, что она начала сходить с ума еще тогда, перед тем самым шестым этапом Фабио. Неужели, это правда?! Неужели…

– Милая, посмотри на меня, – зловеще прошипел голос мамы прямо над ухом Франчески.

Она громко и истерично вскрикнула и обернулась, продолжая кричать. Но никого… Никого рядом с ней не было. Она была одна. Откуда этот голос?

Она прижала руки к ушам крепче – так сильно, что подумала: «Сейчас я раздавлю себе голову. Она треснет, как орех».

– Милая…

Франческа снова закричала. Не удержавшись на ногах, она буквально осела на пол.

– Милая, я здесь…

Голос мамы прорывался даже через ее ладони. Франческа кричала все громче и громче.

– Не-е-ет!!! Не-е-ет!!! Не-е-ет!!!

– Милая, посмотри на меня…

Она слышала этот, так похожий на мамин, голос, но такой страшный и чужой, даже сквозь собственный крик, который уже перешел в дикий вопль ужаса.

– Не-е-е-ет!!!!!!!!!!!!!!!!

– Милая…

– Милая…

– Милая…

Франческа больше не могла кричать. Скорчившись на полу, она рыдала, все еще продолжая закрывать уши руками, но голос был везде. Он был всюду. Он был внутри нее – в ее голове. От него некуда было убежать. Некуда…

– Не-е-ет…

«Милая… Милая… Милая…».

– Франческа, что случилось!