Затем надолго наступила тишина.

Октябрьский высунул из-за ствола картуз – никакой реакции.Приказал Лялину перебежать от дерева к дереву – опять ничего.

– Так-так, – сказал тогда шеф. – Неужто он обсчитался, всевосемь пуль из магазина высадил? Или хочет нас обдурить, а у самого втораяобойма… Есть вторая обойма или нет – вот в чем вопрос…

Он приложил ко рту рупор:

– Эй, как вас там, Селенцов! Может, поговорим?

– Говорите, слушаю, – раздалось в ответ.

– Как вы поняли, что за вами слежка?

– Интересуетесь? – откликнулась избушка. – Дайте спокойноперекурить – скажу.

– Ладно, курите.

Из окошка потянулся сероватый дымок.

– Точно патроны кончились, товарищ начальник, – азартнокрикнул из-за соседнего дерева Лялин. – Время тянет!

– Чище работать надо, чекисты! – донеслось из домика. –Номер на маршрутке поменяли, а вмятина на бампере та же.

– Лялин!!! Ты что же, …, за машиной не следишь!? –заматерился шеф таким страшным голосом, что Егор обмер, а Лялин и вовсепопятился. – Ты, …, мне операцию провалил!

Помертвевший Лялин слепо переступал ногами, двигаясь куда-товбок. Бормотал:

– Виноват, не доглядел… Исправлю, товарищ начальник… Кровьюискуплю!

Внезапно он сорвался с места и выскочил на площадку. Сразбегу перепрыгнул через песочницу, заорал:

– Бросай оружие, сука! Выходи!

– Стой, дура! – крикнул ему вслед Октябрьский.

Но было поздно – логово Бабы-Яги изрыгнуло гром и молнию.Проштрафившийся Лялин повалился головой под качели.

Из кустов высыпали было оперативники, но ударил выстрел,еще, еще. Двое упали, остальные попрятались обратно.

– Есть запасная обойма! – простонал старший майор. –Обманул, артист!

И снова пошла канитель: шорохи в кустах, редкие выстрелы.

После седьмого по счету Октябрьский вдруг скинул наземьпальто, сбросил головной убор.

– Пора!

– Так семь только, я считал, – вскинулся Дорин. – Еще однаосталась.

– В том-то и дело. Нужно, чтоб он ее на себя не истратил.Всем сидеть тихо! – крикнул шеф в рупор и вышел на открытое место.

Оглянулся на оперативников, погрозил кулаком.

Был он стройный, подтянутый, на груди сверкали эмальюордена. Зычным голосом воззвал:

– Селенцов! Это начальник управления! Предлагаю поговорить!

Почему начальник управления, растерянно подумал Егор, но вследующую секунду догадался: шеф нарочно важности прибавляет, хочет шпионасвоими ромбами и орденами соблазнить, чтоб последний патрон не на себя, а начекистскую шишку потратил. Вот это человек! Ведь застрелит его сейчас Вассеровсвязной, сто процентов застрелит!

Не мог Егор смотреть на такое спокойно – нарушил приказкомандования.

Выскочил из укрытия, отфутболил в сторону подвернувшийся подноги мяч, догнал старшего майора.

– Дорин, ты? – вполголоса спросил Октябрьский, необорачиваясь. – Ну конечно, у кого еще дисциплина хромает… Значит, так. Есливыстрелит, сразу на него и своим знаменитым аперкотом в нокаут. Соплей надомной не ронять, плач Андромахи не закатывать.

– К-какой плач? – заикнулся от напряжения Егор.

– Эх, чему вас только в школе учат…

Бревенчатый сруб был уже совсем близко.

– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом!– крикнул старший майор.

И вдруг из низенькой дверцы высунулась рука с пистолетом. Аза ней, пригнувшись, вышел Егоров собутыльник. Дорина взглядом не удостоил –держал на мушке Октябрьского.

– Если вы такой наблюдательный и слежку заметили, что ж наулице пальбу не открыли? – спросил шеф самым обычным, разговорным тоном,останавливаясь.

Остановился и Егор.

– Да знаете, место подходящее выбирал, – так же мирноответил связной. – Природу люблю. Хотелось на деревья посмотреть, напоследок…Настоящий генерал, не ряженый, – сказал он, как бы сам себе. – По глазам видно.

Вот зачем вылез – убедиться, понял Егор. Сейчас точновыстрелит!

А шеф этого словно не понимал.

– Что сейчас-то на деревья смотреть, они еще почти мертвые,почки одни, – сказал он, с наслаждением вдыхая весенний воздух. – Вот черезнеделю листочки полезут, самое лучшее время года. Захотите – сами увидите.

На эти слова Селенцов улыбнулся.

– Искушаете вы меня, господин генерал.

Произнесено это было таким тоном, что Егор понял: не олисточках речь, а все о том же последнем патроне.

Дорин не сводил глаз с пальца, лежавшего на спусковомкрючке. Одно крошечное сокращение мышц, и будет поздно. А что если кинуться насвязника? Рефлекторно он должен выстрелить в нападающего – это, как говорилтренер дядя Леша, психофизика. Может, повезет– не на смерть положит, а толькоранит.

Тут Егору показалось, что роковой палец чуть дрогнул, имладший лейтенант с места рванул вперед, заслонив собой шефа.

Скорость движений у без пяти минут чемпиона была хорошая,маневренность и вовсе отличная, но выстрел прогремел раньше, чем кулак Егорамог достичь цели.

Селенцов молниеносно вскинул руку к подбородку. Приглушенныйхлопок – и шпиона швырнуло затылком об избушку. Мощнейший хук справа рассекпустоту, а сам Дорин впечатался в бревенчатую стенку. Мало того, что больноударился локтем, но еще и на ногах не удержался – рухнул на самоубийцу.

Сразу же, конечно, вскочил. Увидел задранную головуСеленцова с пульсирующим пулевым отверстием выше горла. Содрогнулся. Конец!Шеф, чтобы взять агента, жизнью рисковал, а он, Дорин, всё испортил!

На старшего майора Егор боялся и смотреть. Что-то он сейчасскажет?

Октябрьский сказал, задумчиво: