– Напополам будешь? – просипел тот, щелкнув себя по горлу.

Тьфу!

Младший лейтенант хотел было уйти, тем более что зажегсязеленый, но пьянчужка окликнул:

– Стёп, ну ты чё? Это ж я, дядя Коля. Я вот тебя сразупризнал. Вылитый батька. Решил по дороге перехватить. Возьмем четвертинкумертвой, отметим знакомство. – И мотнул головой на магазин «Вино-воды»,примыкавший к парикмахерской.

Это Вассер?!

Не веря своим глазам, Егор молча последовал за незнакомцем.

Тот ловко ввинтился в давку, вынырнул у самого прилавка ипереругиваясь с очередью («Кому в рыло? Герою Халхин-Гола? Несознательновыражаетесь, гражданин. Я кореша боевого встретил, вместе в танке горели!»), вдва счета взял бутылку водки.

– Идем, я тут местечко приглядел.

Повел через арку во двор, где у кирпичной стены валяласьпустая тара.

Сел на ящик, хлопнул ладонью по соседнему: присоединяйся.

– Вы – Вассер?! – спросил Дорин шепотом. Незнакомецусмехнулся.

– Ишь, чего захотел. Больно жирно тебе будет. Я – связной.

Сиплости как не бывало, голос сделался обыкновенным,трезвым. Теперь сомнений не было – звонил именно этот человек, он и есть Селенцов.Двойку вам, товарищ младший лейтенант, за ненаблюдательность.

– Принесли рацию? – спросил Селенцов, и Егор заработал ещеодну двойку, за ошибочный вывод: вопрос прозвучал по-немецки, и судя повыговору, язык этот для связного был родным. Вот тебе и русский…

– Да, – ответил Дорин, тоже перейдя на немецкий. (Хотитепроверять– пожалуйста). – Рация в сумке. И запасные аккумуляторы. Но сеанслучше проводить из моей квартиры. Там удобно антенну на чердак вывести…

– Про это позже, – бросил Селенцов, рассматривая Егораспокойными, слегка прищуренными глазами. – Вы что, баварец?

Тон был небрежный, но Егор внутренне насторожился.

– Нет, я украинец. Учитель немецкого в Квенцгуте былбаварец, лейтенант Зиглер. У него и заразился. А вы откуда? – изобразил онпростодушие – мол, вы спросили, я поинтересовался, ничего особенного,нормальный трёп.

Но связной только ухмыльнулся.

– Хороший у вас был учитель… – И многозначительно покачалголовой.

А это еще в каком смысле? Или у него просто манера такая –сбивать с толку? Насчет Зиглера всё правильно, есть в абверовской школе такойпреподаватель, и точно баварец.

Разговор на немецком пришлось прервать – подковыляла бабка сдраной клеенчатой сумкой, в которой позвякивало стекло. Села поодаль,приготовилась ждать бутылку.

– Отдыхайте, сыночки, не торопитесь, я подожду, – сказалаона.

«Селенцов» содрал сургуч, протянул чекушку.

– Ну, будем. Ты первый.

Егор немного отпил, сморщился. Собутыльник совал мятый, втабачных крошках сырок. Пришлось откусить.

– Спасибо, я всё.

– Ну как знаешь.

Удивительный связник запрокинул голову и высосал всю водкудо донышка. Сырок есть не стал – лишь понюхал, да и выкинул. Пустую бутылкупоставил на асфальт.

– Держи, бабка, богатей.

Сам поднялся, сумку с рацией повесил на плечо.

– Пока, Степа, Позвоню.

– Да как же я без нее? – в панике метнулся за ним Дорин. – Уменя инструкция.

– Ihr Auftrag war es, den Befehlen der Person mit demKennwort bedingungslos, zu folgen [8], – жестко проговорил «Селенцов» и громкодобавил. – Ну, бывай.

Широким шагом прошел через затененную арку на залитуюсолнцем улицу Горького и вмиг затерялся в толпе.

Дорин заметался.

Что делать? Наши-то ждут его на Герцена, а он вон гдеперехватил. Что если ему только рация была нужна? Исчезнет с концами, ищи егопотом.

Приняв решение, кинулся вдогонку. Но навстречу из теникачнулась знакомая фигура.

– Куда? Назад! Без тебя разберутся.

Октябрьский! В длинном пальто, под которым блестят хромовыесапоги, на голове картуз.

– Этот потертый и есть Вассер? – спросил старший майор.

– Нет, он связной.

– Так я и думал. Тоже, между прочим, неплохо. Наружкасработала оперативно, так что не бойся, не соскочит твой собутыльник. – Шефполуобнял Егора за плечо. – Пойдемте, сэр, нас ждет персональное такси.

У тротуара стояла маршрутка ГАЗ-55, все места заняты в нейбыли молчаливыми мужчинами в штатском – кроме одного сиденья, на которомблестел черным лаком ящик с наушниками.

Ящик заскрипел, затрещал, и тоненький голос пискнул изголовного телефона:

– Сел на троллейбус, первый номер. Едет в сторону Белорусской.

– Ну, поехали и мы, – сказал Октябрьский, садясь рядом сящиком и надевая наушники.

Егору досталось место рядом с шофером.

– А где троллейбус? – спросил Дорин, не замечая, что говоритшепотом.

– Его ведет другая машина.

– Слежка на пару? Ясно.

Кто-то за спиной хмыкнул.

– Мы ведем твоего дружка на двадцати автомобилях, из нихвосемь радиофицированных, – объяснил Октябрьский. – Я же тебе сказал: сработалиоперативно.

На светофоре пришлось остановиться. К маршрутному таксиподбежал какой-то гражданин, попробовал открыть дверцу.

– Местов нету, товарищ, – сказал ему водитель.

– Да как же нету? А вон, у окошка! – показал гражданин насиденье, где стояла рация. – Пускай товарищ в кепке свой чемодан снимет.

– Там сидеть нельзя, спинка сломана.

– Ничего, я как-нибудь пристроюсь…

– Сказано вам – не положено! – рявкнул шофер.

Возле Первого гастронома, бывшего Елисеевского, старшиймайор сказал в микрофон: