— «Это так привлекает нашего читателя». А теперь, сталобыть, не привлекает?

— Все, что касается Дианы, должно быть идеально белым.Неужели не понятно? И за это главный получает от неизвестного дядьки эннуюсумму. Вот и пытается теперь подделываться под заказчика.

— Ладно, Ирочка, — я поднялась, — спасибо,что просветила, пойду отдам Илюше материал. Разведаю его настроение, посмотрю,что и как.

— Дерзай. — Ирочка вздохнула каким-то своим мыслями тоже направилась к выходу.

Лилька сидела все такая же хмурая и надутая за своим столоми лениво тыкала одним пальцем в клавиатуру. Периодически она уничтожала всенаписанное и принималась за работу снова. Я решительно взяла стул и уселасьвозле нее.

— Это я виновата, Лилька, — сказала я, глядя навысоко взбитые светлые волосы коллеги, — но если разобраться, то не так ужи сильно.

— Ах, не сильно. — Она резко повернулась ко мне, ив ее зеленых глазах замерцали огоньки. — Выходит, это я во всем виновата?

— Нет, не ты, — я старалась не пасть хладнымтрупом под испепеляющим взглядом взбешенной мегеры. — Во всем виноватПошехонцев. Я сообщила тебе только достоверные факты, в этом можешь несомневаться, я также не сомневаюсь, что ты сделала отличную статью, нокое-кто, — я мотнула головой в сторону кабинета главного, — не хочетоб-лажаться перед состоятельным заказчиком. Поэтому у твоей статьи не былошансов появиться в «Вечерних новостях» именно сейчас. Но знаешь, Лилька, —продолжала я, видя, что она постепенно перестает пылать праведнымгневом, — возьми-ка свой материальчик и отдай его в другую газету. Сразуубьешь двух зайцев: и с Илюшей рассчитаешься, и деньжонки какие-никакиеполучишь. А еще и над нашей дивой посмеешься.Как тебе моя идея?

Лилька закусила губу, переваривая услышанное, потомпосмотрела на дверь кабинета Пошехонцева, прошептала мстительно: «Ну ладно» — ипотянулась за сумочкой.

— Тут у меня телефончик один был, — объяснилаона, — так, на всякий случай. Вот он теперь и пригодился.

Лилька достала записную книжку и отправилась к телефону, ая, с чувством выполненного долга, — к Пошехонцеву.

Но у него я задержалась совсем недолго. Хмурый и мятый сверхвсякой меры, Илья Геннадьевич морщился, как от зубной боли, разглядывая меня.Его просто передернуло, когда я сообщила про готовый материал.

— А он приличный? — подозрительно поинтересовалсяглавный.

— А как же, — обиженным тоном произнесла я. —Читайте сами.

Илья перекосился, подпер рукой щеку и забегал глазами построчкам.

— Вроде ничего, — наконец выдавил он, — хотяможно было бы и поинтереснее, а то несколько суховато.

— Так это ведь от специфики статьи зависит, —бодренько парировала я. — В следующих, конечно, будет более живо, так какя хочу перейти сначала к парижским домам, а потом переключиться на наш.

— Хорошо, — энтузиазма у главного неприбавилось, — это я возьму, но чтобы и дальше все было прилично.

— Я не пишу похабщины, — я притвориласьвозмущенной, — и грязных намеков у меня тоже не бывает. С чего это вдругтакие инсинуации?

— Я ничего страшного не сказал, — Илюша пошел напопятную, — просто предупредил на всякий случай.

— Учту ваши пожелания, Илья Геннадьевич, — сказалая и отправилась к выходу.

Делать в редакции мне больше было нечего, и я с чистой душойсобиралась ее покинуть, видя, что и Лилька, довольная и разгоряченная, куда-тособирается.

— Он еще попомнит, — проронила она и исчезла задверью.

Не успела я уйти, как появившийся Гера Газарян, буркнув всемприветствие, прошмыгнул в каморку дяди Сережи. Мне стало стыдно, я ведь так ине удосужилась поблагодарить его. Поэтому, дождавшись, пока Гера сновапоявится, направилась к мастеру — золотые руки.

Дядя Сережа что-то снова мастерил. На тонкую рамочку онприклеивал маленькие дощечки разной длины, толщины и окраски. Подобранные однак другой, они составляли различные картинки. Посмотрев немного на поделкимастера, я неизвестно зачем спросила:

— А керамикой вы никогда не пробовали заниматься, дядяСережа?

Воронцов выронил очередную дощечку, которую собиралсяприклеить, и спросил странно севшим голосом:

— А почему ты спросила, золотце?

— Так просто. Я тут на выставке была недавно. Смотрелана керамику. Очень понравилась одна ваза, широкая такая, с вытянутым горлышком.Представляете, их делали только для того, чтобы поставить одну ветку цветущейсливы.

— Такие вазы называются мэбен, — сказал дядяСережа глухим голосом, а я чуть не упала со стула.

В каморке у Воронцова я просидела до самого вечера, покапоявившийся Герт не вытащил меня оттуда. Я ни за что бы не поверила, если бымне сказали раньше, что столько человек может интересоваться дальневосточнымискусством. Но тут все было гораздо проще.

Один из сыновей дяди Сережи увлекался керамикой, занимался ухорошего мастера, готовил свои работы для выставки. Но затем появился одиннеприятный тип со своей подружкой, интересующийся подобным искусством. Девица,хоть и молодая, но достаточно опытная, быстро соблазнила парня. Ее покровительпредложил организовать совместную выставку. Сын дяди Сережи не согласился, ивскоре его изделия были похищены.

Но через некоторое время всплыли вновь уже на персональнойвыставке одного мастера. Парень ничего доказать не смог, его же еще и обвинили,что он из зависти клевещет на достойного человека. Девица только посмеялась наднеудачником, сказав, что впредь он будет умнее. Так бы, возможно, и произошло,только парень не выдержал, покончил жизнь самоубийством. А младший сын СергеяВалентиновича Воронцова пошел работать в правоохранительные органы, чтобы«выводить на чистую воду всякую мразь». Порыв, конечно, благородный, да и мотивпонятен. Мне было жаль погибшего сына дяди Сережи. И даже Герту не хотелосьрассказывать об этом. На сейшн мы безнадежно опаздывали…

* * *

Но когда мы все же добрались до старенького кинотеатра«Ракета», выяснилось, что начало концерта задерживается. Обычное нашераздолбайство. Я не припомню ни одного концерта на своем веку, который быначался вовремя. Самая маленькая задержка составляла двадцать пять минут, когдау нас выступал Градский, самая большая — три с половиной часа, когда наш городнесколько лет назад посетил Сукачев. Местные команды задерживаются, какправило, на час.

Поэтому мы спокойно заняли себе удобное местечко и сталиждать. Здание старого кинотеатра немного переделали, немного усовершенствовали,получилась довольно неплохая сценическая площадка, главное, с хорошейакустикой. В «Ракете» охотно выступают и мастистые наши рокеры, и молодыекоманды, и приезжающие звезды. Попсовиков сюда не пускают, это с недавних порприбежище рок-музыкантов, как знаменитая «Горбушка» в Москве.