Из трубки донеслось сдавленное хихиканье.

– Она умерла.

– Какая жалость, – вырвалось у меня, – давно?

– Ну… точно год не назову… до войны еще дело было.

– Вы Лариса Дмитриевна, ближайшая подруга покойнойСирены Львовны? – вырвалось у меня.

– Да, а с кем имею честь разговаривать?

– Уважаемая Лариса Дмитриевна!.. – заорала я так,что маленькая собачка, вознамерившаяся пописать около песочницы, опрометьюбросилась к хозяину, так и не начав процесса.

Выслушав мою пламенную речь, Лариса Дмитриевна короткоответила:

– Жду вас.

Я бросилась к машине. Ну и повезло же мне! Через часвстречусь с женщиной, которая способна пролить свет на темную историю.

Лариса Дмитриевна совершенно не казалась пожилой. Возраст еес первого взгляда определить было трудно. Скорей всего она очень следила засобой. Просто удивительно, сколько лет можно сбавить, сбегав в парикмахерскую.Если вы удручены тем, что выглядите на свой возраст, сделайте модную стрижку,покрасьте волосы, а потом вновь смотритесь в зеркало. Ей-богу, потеряете целоедесятилетие! А еще если сесть на диету, надеть брюки… Впрочем, речь сейчас не отом. Лариса Дмитриевна, наверное, занимается спортом. А может, просто обладаетвеселым характером, не хоронит себя раньше времени, оттого и сохраниламолодость.

– Вы Виола? – уточнила Лариса Дмитриевна ипригласила меня в маленькую, чрезвычайно уютную квартирку. – Чего большехотите? Чай? Кофе? Садитесь.

Бывают же такие милые женщины, от которых исходит радостнаяаура. Мне стало просто уютно.

– Если можно, с удовольствием выпью чаю.

– Отчего же нельзя, – улыбнулась хозяйка.

Потом она встала на маленькую табуретку и вытащила изшкафчика железную банку. Пока Лариса Дмитриевна хлопотала около заварногочайника, я оглядывала помещение. Все тут было крайне разумно устроено, каждыйсантиметр крохотного пространства использовался с толком, даже экран,прикрывавший батарею, был превращен в полку, на которой лежали газеты. Яневольно отметила, что Лариса Дмитриевна читает желтую прессу. Впрочем, сбокуот стопки не слишком респектабельных изданий лежал «Главбух» – серьезный,специальный журнал, рассчитанный на главных бухгалтеров, людей ответственных иаккуратных.

– В тесноте, да не в обиде, – засмеялась хозяйка,заметив мой интерес, – я, знаете ли, вынуждена гостей по габаритамвыбирать. Так и говорю: «м звините, мои дорогие, но могу принять у себя лишьтех, чей вес не превышает бараний». Вот, например, одна моя подруга всегда безмужа приходит. Костя на сто двадцать кило тянет, и где его разместить?

Вокруг глаз Ларисы Дмитриевны собрались морщинки-лучики. Ноот этого она стала выглядеть еще моложе.

– Ну-ка, рассказывайте все, – велела хозяйка,наливая мне ароматный чай.

Я сделала глоток и все ей поведала.

– Да, – вздохнула Лариса Дмитриевна, когда язамолчала, – честно говоря, я предполагала, что Розу замучает совесть, нучем же Машенька была виновата? Тем, что появилась на свет от Пети? БеднаяСирена, она ужасно переживала, так любила внучку!

– Но только Лизу, – некстати заметила я, –насколько я поняла, судьба Нины и Сережи не очень волновала Сирену Львовну, аведь они тоже родные внуки.

Лариса Дмитриевна молча подвинула на столе чашки. Быловидно, что она колеблется, стоит ли продолжать со мной разговор, но в концеконцов решилась:

– Внуки, да! Моей бедной подружки давно нет в живых…Ладно. Нина и Сережа никогда не были родными Сирене.

– Это как? – удивилась я. – Разве они не детиРозы Михайловны?

– Дети, – кивнула Лариса Дмитриевна, – самыечто ни на есть собственные, только они ей никогда не были нужны. А Сирена –святая женщина, подняла их на ноги, вместо няни и домработницы у Розки служила.Она заботилась о детях, но полюбить искренне, горячо сумела лишь родную внучку,Лизочку.

Я растерянно моргала. Никак не пойму милейшую Ларису. Сирена– мать Розы. Лиза, Сережа и Нина дети этой женщины. Так почему же толькоЕлизавета считалась родной бабушке?

Лариса Дмитриевна, заметив мое недоумение, продолжала темвременем дальше:

– Сирена испытывала настоящие душевные терзания из-затого, что ее сердце не способно принять Сергея и Нину. Я один раз не выдержалаи заявила: «Хватит мучиться. Ты ничего плохого им не сделала. Наоборот,заменила мать. Не стоит терзаться!» Кстати, Лизочка была светлым, чистым,абсолютно бесхитростным существом, пошла в отца. Тот тоже сохранил до своейкончины совершенно детскую душу, а вот Сергей и Нина уродились жадными, злыми,все в своего отца.

Я окончательно перестала что-либо понимать и решила прояснитьситуацию:

– Простите, Лариса Дмитриевна, но каким же был покойныйСемен Марченко? Светлым, чистым, абсолютно бесхитростным существом или жадным,злым мужиком?

Хозяйка мягко улыбнулась:

– Вы ничего не поняли? Лиза дочь не Семена…

– А кого? – вырвалось у меня.

– Юры, сына Сирены Львовны.

Пару мгновений я просто хлопала глазами, переваривая этуинформацию, потом воскликнула:

– Так Роза Михайловна не приходится Сирене дочерью!

– Правильно, – подтвердила ЛарисаДмитриевна, – она ее невестка.

– Но дети-то уверены, что Сирена их бабушка!

– Верно.

– Почему же Роза Михайловна говорила…

– Милая, – прервала меня Лариса Дмитриевна, –жизнь Сирены просто сюжет для захватывающего романа. Если располагаетевременем, могу рассказать о ее судьбе.

– Я вся внимание, – заверила я, – начинайте.

Обстоятельства появления на свет Сирены Львовны былитрагическими. Ее отец, Лев Кацман, так называемый старый большевик, отдал жизньреволюции. Жена его, красавица Сара, дочь богатого человека, имела солидное приданоеи отличное по тем временам образование. Но недаром говорят, что женщине следуетосвоить лишь азы науки, потому что, научившись читать умные книги, она начнетзадумываться о смысле жизни, забросит домашнее хозяйство и станетсамореализовываться вместо того, чтобы мирно рожать детей.