— Хватил и десятка, — решил Фарамунд.

— Только мечи?

— Только мечи! Остальные пусть рубят лес, готовятплоты.

Теплая, разогретая, как только что сдоенное молоко, река принялаих без плеска. Фарамунд плыл впереди. Он чувствовал себя огромной сильнойрыбой, время от времени с удовольствием уходил под воду с головой, передвигалсямогучими рывками. На середине реки оглянулся, увидел, как из тумана мелькнулакисть руки, ушла без плеска под воду. Остальных не видно, отстали почти наполет стрелы, а когда громада берега закрыла перед ним мир, он чувствовал, чтоотряд едва добрался до середины реки.

Перед глазами темная стена глинистого берега, свисают корни,крепкие, сухие, способные выдержать воина даже в полных доспехах и с тяжелымтопором.

Он ухватился, подтянулся, сверху зашуршали комочки глины. Онвыждал, пока перестанут сыпаться, медленно начал взбираться. Стена тянулась итянулась, наконец из тумана выступили стоймя поставленные бревна. Онприкоснулся к дереву, осклизлому от близости воды, прислушался, а затемподпрыгнул и вонзил кинжал как можно выше.

Подтянувшись, кончиками пальцев дотянулся до края, вцепился,чувствуя, как бешено колотится сердце. Туман настолько густой, что реки невидно вовсе. Даже не различить, где начинается берег, в самой крепости не виднодальше трех шагов, зато слышно как в близкой конюшне фыркнул в тишине спросоньяконь.

Он спрыгнул по ту сторону, быстро пробежал к башне.Размокшие ступеньки даже не скрипнули, только при каждом шаге едва слышноцвиркала темная вода, выдавливаемая его тяжелыми ногами. На самом верхурасположились двое стражей. Между ними на лавке Фарамунд заметил кубки, стакандля игры в кости, мечи тут же рядом, прямо под руками.

Он быстро перехватил одному и другому горло, всякий раззажимая рот, а когда те перестали вздрагивать, оставил в прежних позах, наслучай, если кто захочет узреть их головы над краем перекладины.

Когда он спустил веревку прямо из башни, ее тут же дернули условнымобразом. Ответил, тут же напряглась, стала вздрагивать. Вскоре послышалосьтяжелое дыхание. Показалась мокрая, как у тюленя, голова Громыхало. Вода с неготекла ручьем.

Фарамунд ухватил его за ворот, перевалил через край.Громыхало дышал так, что свистом мог перебудить весь бург. Фарамунд рассерженнопрошептал:

— Я же сказал, что тебе лучше дождаться!

— Должен же я... проверить... веревку!

Из тумана вынырнула голова Вехульда. Этот тоже неотряхнулся, сразу из воды ринулся на стену. Глаза его расширились, когда увиделмертвых стражей, прошептал:

— Ого!.. Теперь я верю, что это сумасшествие удастся...

Через несколько минут поднялся первый десяток, а чуть погодяподоспели еще десять воинов. Их вел Занигд, он сообщил шепотом, что онипереправились на вывороченных пнях, бревнах, охапках хвороста. Наверху непомещались, стояли на лестнице до самого низа. Фарамунд повторил последний раз:

— Врываемся сразу к Лаурсу. Не останавливаться! Ктозаймется грабежом, тому петля сразу же. Кто погонится за девкой... илиотвлечется как-то еще, тот умрет на колу, несмотря на все заслуги!

Вехульд сказал за всех:

— Рекс, мы же понимаем, что висим на волоске! Будь внас уверен.

Остальные кивали, Фарамунд видел устремленные на негоблестящие глаза. Вехульд назвал его рексом, хотя далеко не всякий владелецбурга и побольше этого мог называться рексом.

— Все в дом Лаурса, — повторил Фарамунд. —Никого не щадить, нигде не задерживаться! Шум не поднимать как можно дольше.

Он выскользнул первым. На мгновение ощутил себя беззащитным,двор огромен, посредине только высокий журавль, туман здесь совсем редкий...Стена дома вынырнула внезапно. Он взбежал по ступенькам крыльца, кровь бурлилав теле, он чувствовал, как от него пышет жаром, словно от раскаленного вкузнечном горне железного слитка.

В холле на двух лавках бесстыдно спали стражи. Фарамундпрыгнул прямо от двери. Длинный меч с легкостью рассек кожаные доспехи.Послышался только легкий треск рассекаемой плоти, хруст костей.

За спиной послышался топот, Фарамунд молниеносно повернулся.Его друзья отшатнулись: их вожак был похож на свирепого волка, верхняя губазадралась и подрагивала, а клыки, казалось, удлинились.

— Рекс! — выдохнул Вехульд. — Ты сновавсех... один?

— Нам пока что везет, — ответил Фарамунд быстрымшепотом. — Теперь всем рассыпаться по дому! Занигд и ты... Шагельд, будетеперехватывать всех, кто попробует выскочить.

С мечом в руке он метнулся в зал, оттуда — вверх полестнице. За ним, как стая серых волков, гурьбой побежали голые до пояса люди,еще мокрые, блестящие, только наверху уже разбежались по комнатам, помещениям,по коридорам.

Фарамунд метнулся к самым роскошным дверям. За ним грузнотопало, пыхтело, только не слышно было привычного звяканья железа о железо: всебыли как морские демоны: голые до пояса, но с длинными мечами в руках.

Фарамунд влетел в зал, в глаза бросилась широкая кровать сбалдахином. Занавески задернуты, но когда Фарамунд подбежал, там заскрипело подтяжелым телом.

Сонный голос проревел:

— Что за...

Фарамунд отдернул занавес. Огромный мужик приподнялся налокте, сонный, обрюзгший. Рядом вытаращила глаза грузная женщина. Одеялосползло, Фарамунд успел увидеть пышные белые груди. В следующее мгновениеострие меча воткнулось в горло мужчины, едва не отделив голову от плеч. ЕдваФарамунд выдернул меч, кровь плеснула струей, зашипело. Он коротко ткнулвторично, острие глубоко вошло под левую грудь женщины, лицо или шеюобезобразить не решился, тут же повернулся и выбежал из спальни.

Мимо пробежал Вехульд, на ходу крикнул:

— Там внизу были щенки!.. Их всех... с кормилицей иняньками.

— Добро! — бросил Фарамунд. — Что с воинами?

— Там уже резня, — сказал Вехульд беспечно. —Эти олухи оружие сложили у входа!.. А теперь пытаются пробиться, закрываясьлавками, на которых спали... Это бойня, рекс! Крепость уже наша. Даже безостальных.

А Громыхало бросил сердито:

— А делиться придется и с ними.

Еще десятка три стражей обнаружились в дальнем строении. Ониуже успели расхватать оружие, выскакивали во двор. Фарамунд ринулся как зверь,его длинный меч мелькал со страшной силой и скоростью, рассекал тела вместе скожаными доспехами, головы слетали с плеч как тыквы.

Устрашенные натиском обезумевшего воина, люди Лаурсапопятились. Некоторые юркнули в привычную схолу, где можно держать оборону дажеот легиона. Самые упорные пали, обливаясь кровью, прямо на пороге.

Громыхало хотел ворваться следом, но Фарамунд заорал: