— Говорят, вы меня спрашивали? — сказала она.

— Это миссис Легг, инспектор, — пояснила миссис Фоллиат. —Салли, дорогая, вы уже слышали об этом ужасном несчастье?

— О да! Чудовищно! — Она устало вздохнула, а когда миссисФоллиат вышла, опустилась на стул. — Я просто потрясена. Понимаете, этонастолько нелепо, что никак не верится… Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.Видите ли, я весь день гадала и, сидя в этой душной палатке, не знала, чтопроисходит вокруг.

— Это нам известно, миссис Легг. Но мы обязаны каждогоопросить, задать все положенные в таких случаях вопросы. Например, где вы былимежду четвертью пятого и пятью часами?

— В четыре я пошла пить чай.

— В чайную палатку?

— Да.

— Там было много народу?

— Очень.

— Не видели ли вы там кого-нибудь из знакомых?

— Да, в толпе мелькнуло несколько знакомых лиц. Но я ни скем не разговаривала. Боже, как мне хотелось пить! Ну вот, это было в четыречаса, а в половине пятого я уже опять сидела в своей палатке. Господи, чего ятолько не наобещала посетительницам! И мужей-миллионеров, и успехов вГолливуде, и Бог знает еще чего. Нагадать просто путешествие по морю илитвердить всем «бойтесь прекрасной смуглянки» — это, по-моему, уж слишкомбанально.

— А что же происходило в течение этого получаса, когда выотсутствовали? Ведь, наверное, были еще желающие узнать свою судьбу?

— Я повесила у входа табличку: «Буду в половине пятого».

Инспектор сделал пометку в блокноте.

— Когда вы в последний раз видели леди Стаббс?

— Хэтти? Ну.., даже не знаю. Когда я вышла из палатки, чтобыпойти попить чаю, она была где-то рядом, но мы с ней не разговаривали. Ну апотом я ее не видела. Мне только что сказали, что она куда-то исчезла? Этоправда?

— Да.

— Ничего страшного, — беззаботным голосом успокоила егоСалли Легг. — Понимаете, у нее на чердаке не все в порядке. Я думаю, ее простоиспугало это убийство.

— Благодарю вас, миссис Легг.

Миссис Легг бодро направилась к выходу и в дверяхстолкнулась с Эркюлем Пуаро.

Уставившись в потолок, инспектор рассуждал вслух:

— Миссис Легг говорит, что находилась в чайной палатке счетырех до половины пятого. Миссис Фоллиат говорит, что с четырех часов тожетам была — помогала разливать чай, но миссис Легг там не видела. — Потом,немного подумав, продолжил: — Мисс Бруис говорит, что леди Стаббс попросила ееотнести Марлин Таккер пирожные и фруктовую воду. Майкл Уэйман уверяет, чтотакая заботливость леди Стаббс совершенно не свойственна.

— А-а, — протянул Пуаро, — взаимоисключающие утверждения!Да, такое сплошь и рядом.

— И до чего же муторно со всем этим разбираться, — вздохнулинспектор. — ??едь в девяти случаев из десяти это ровным счетом ничего незначит. Что ж, придется повозиться, никуда не денешься.

— И какие у вас на данный момент версии, mon cher?

— По моему разумению, — мрачно произнес инспектор, — МарлинТаккер видела что-то такое, чего ей видеть не следовало, потому ее и убили.

— Резонное соображение, — сказал Пуаро. — Но весь вопрос втом, что она видела.

— Возможно, она видела убийство, — предположил инспектор. —А может быть, того, кто его совершил.

— Убийство? — переспросил Пуаро. — А кого именно?

— Как вы думаете, Пуаро, леди Стаббс жива или мертва?

Чуть помешкав, Пуаро сказал:

— Я думаю, mon ami, что леди Стаббс мертва. И я вам скажу,почему я так думаю. Потому что миссис Фоллиат считает, что она мертва. И что бымиссис Фоллиат сейчас ни говорила, как бы ни изображала неведенье, она знает:леди Стаббс уже нет в живых. Миссис Фоллиат, — добавил он, — знает еще многотого, чего не знаем мы.

Спустившись к завтраку на следующее утро, Пуаро обнаружилвесьма немногочисленное общество. Миссис Оливер, все еще не оправившаяся отвчерашних переживаний, завтракала в постели. Майкл Уэйман наскоро выпил чашечкукофе и ушел. За столом сидели только сэр Джордж и преданная мисс Бруис.Поведение сэра Джорджа свидетельствовало о его душевном состоянии: есть он немог. Еда на его тарелке была почти не тронута. Небольшую кипу писем, которыеположила перед ним мисс Бруис, он сдвинул в сторону. Он пил кофе, но, видимо,делал это совершенно машинально.

— Доброе утро, мосье Пуаро, — рассеянно произнес он и сновапогрузился в свои мысли. Временами с губ его срывалось горестное бормотание:

— Что за чертовщина! Где же она может быть?

— Дознание будет проводиться в четверг в Институте, —сказала мисс Бруис. — Только что оттуда позвонили.

Ее работодатель посмотрел на нее так; будто не понял, о чем,собственно, идет речь.

— Дознание? — переспросил он. — Ах да; конечно, — равнодушнопроизнес он и, несколько раз отхлебнув кофе, сказал:

— Женщины непредсказуемы. Интересно, она думает, когдачто-то делает?

Мисс Бруис поджала губы. Пуаро тут же понял: нервы у неестрашно взвинчены.

— Ходжсон приедет сегодня утром, — сообщила она. — Он хочетдоговориться с вами об электрификации молочной фермы. А в двенадцать часовбудет…

Сэр Джордж перебил ее:

— Я не желаю никого видеть! Отмените все встречи! Чертподери, неужели вы думаете, что человек может в таком состоянии заниматьсяделами? Когда с ума сходишь от отчаяния?!

— Ну, если так, сэр Джордж… — Мисс Бруис что-то пробормоталавроде «как вашей милости будет угодно», так обычно разговаривают с клиентамиуслужливые адвокаты, однако ее недовольство было очевидно.

— Никогда не знаешь, — сказал сэр Джордж, — что у женщины науме, какую глупость она может затеять! Вы согласны, а? — обратился он к Пуаро.

— Les femmes?[42] Они непредсказуемы, — с жаром ответилПуаро, с чисто галльской живостью вскидывая руки и брови.

— Казалось бы, все у нас хорошо, — продолжал сэр Джордж. —Чертовски обрадовалась новому кольцу, нарядилась — собиралась повеселиться напразднике. В общем, все было нормально. Ни слова дурного, ни ссоры. И вотисчезла, ничего не сказав.