Нас никто не видел. Я приложила ладони к пылающим щекам, пытаясь разобраться в том, что сейчас произошло. И через пару минут, смущенная, почувствовала, как свирепое негодование сменяется робкой благодарностью. Знал ли Тахир, что в итоге действительно помог мне? Словно опытный хирург, точным и болезненным надрезом вскрыл нарыв. Он в своей невероятной жестокости оказался прав.

Улыбнулась: у меня есть ирлис, за которого я отвечаю, и умение готовить. Я вовсе не та, у-которой-ничего-нет. И указал Тахир мне на это в начале пути, а не тогда, когда бы стало поздно. Зло, не подбирая выражений, но разве я вправе на это обижаться? Тем более что, кажется, он обещал помочь. Ведь не отказался.

Тахир не шутил. Вечером, когда все занимались своими делами, подошел ко мне и сбросил на колени охапку очищенных прутьев. Я кивнула и под общие внимательные взгляды прошла к поклаже. Вытащила муку и с удивлением обнаружила, что в прошлый раз те приправы, которые добавляла в лепешки, убрала в отделение вместе с мукой. Даже одну баночку с затвердевшим медом. Нежно провела пальцем по восковой крышке – не все из моих сокровищ достались травницам.

Застенчиво улыбаясь, тихо замешивала тесто и смотрела, как догадливый Эйдан готовит угли для запекания лепешек. Внутри меня зрело странное самодовольство, беспричинное хвастовство, в котором я никому бы не призналась – чувствовала, что моя еда другая. Не пустая. Я словно передавала часть себя. Делилась. Оттого безошибочно ощущала, что делать все нужно именно руками. Медленно, ласкающими движениями вплетать тепло и благодарность.

Они же не виноваты, что так вышло. И я тоже. Просто судьба капризна и прихотлива, а мы лишь пылинки, сталкивающиеся в буре перемен.

Напротив меня Рималь под руководством Тахира учился делать стрелы. Рядом с ними Бесенок воевал с рыбой, урча на всю округу. Эйдан расставлял вокруг углей камни, чтобы было удобно выкладывать прутья с лепешками. Талиса едва слышно перебрасывалась с Джантаром шутками и брила кинжалом ему затылок.

Мною овладело странное состояние – смешение злости и нежности, страха и решимости. Я все вложила в тесто, получающееся терпким и острым. Щепотка перца, немного тмина. Почти без сладости, лишь немного крошек каменного меда. И щедро – серой соли.

А потом – тихие звезды, горячие лепешки, душистый чай… и словно болезненная пружина тихонько распрямилась. Уходило напряжение, висевшее между нами. Джантар вздохнул полной грудью и сел рядом со мной. Схватил прут и пошевелил догорающие угли под последней порцией лепешек.

–Как ты поступишь с травницами? – спросила я его.

– Они неприкосновенны указом императора, – мрачно ответил Джантар, – поэтому и думал, что ты там будешь в безопасности.

Интересно, знал ли император, когда подписывал указ, что именно творят сестры в стенах своего приюта? Наверное, знал, просто закрыл глаза. Ведь никто не принуждает идти в травницы, да и сами обители далеко в Белых землях. Джантар рассказал, что доказать противоправные действия травниц будет нелегко, а то и практически невозможно. Ведь на них держатся целые индустрии, от которых зависит благосостояние многих родов.

Тахир показал мне знаком, что пора заниматься.

Приплясывая на холодной земле, я скинула надоевшую обувь и скользнула за ним вдоль валунов, не чувствуя ни сучков, ни колючек.

Он вывел меня на ровную площадку и велел садиться в позу лотоса.

– Позови его.

Я приготовилась крикнуть, но он дотронулся до моих губ пальцем и покачал головой.

– Просто позови его.

Он сидел передо мной на корточках без привычной маски едкого высокомерия. Внимательный, сосредоточенный.

– Знания уже внутри тебя, ты просто не умеешь их брать. Привязка не произошла бы, не умей ты управлять им. Ты альфа. Ты хозяйка. И даже не просто хозяйка, а сосредоточие всего самого лучшего и худшего для него. Ощути связь между вами. Закрой глаза и просто позови.

Бесенок, мой дерзкий малыш грелся у костра и не отзывался. Тахир прав, я совершенно им не управляла. Тешила и ласкала, когда он подставлял свои шелковистые бока. Грелась об него ночью. Но в итоге брала то, что он сам хотел давать.

– Ты задаешь пределы, Николь. Ты указываешь ему границы допустимого. Он еще маленький, и если ты не примешь руководящую роль, он вырастет беспредельщиком. В стае ему давно надавали бы тяжелой лапой, а то и цапнули за загривок. Но теперь ты – его стая.

Голос Тахира, лишенный привычной язвительности, тек по земле и наполнял меня чем-то большим, чем я готова была ощутить. В этой странной случайной точке я пыталась найти не только связь со своим ирлисом, но и с самой собой. Я альфа… И до меня вдруг дошло, что пока я вижу в Джантаре хозяина, к чьей руке идет поводок от моей шеи, мне не стать хозяйкой ни своему питомцу, ни самой себе.

Я звала детеныша, а по щекам текли соленые слезы. И я была благодарна Тахиру, что он ни слова не сказал по этому поводу, лишь дотронулся ладонью до точки ниже моей груди.

– Сила здесь. У тебя уже нет другого выбора. Ты сохранила ему жизнь, значит, обязана научиться. Ты вот здесь. – Он не отпускал руку с моего солнечного сплетения.

Малыш так и не прибежал на мой зов.

– На сегодня достаточно, – раздался голос Тахира, врываясь в мою внутреннюю борьбу.

Я открыла глаза и увидела спину уходящего Джантара. Похлопала себя по щекам и потерла задеревеневшую шею.

– Больно? – спросил меня Тахир.

Я кивнула. Каждая попытка дозваться малыша причиняла мне боль. Видимо, все дело в моем теле, созданном для подчинения, а не для власти. Хотя бы над собой. Я улыбнулась Тахиру, чьи глаза опасно мерцали в сумерках, и ушла к лагерю. Больно – это ведь хорошо. Значит, все делаю правильно, я сношу стены и разрываю лишние связи внутри себя. А слезы – так… ерунда. По-настоящему я бы расстраивалась, если бы ничего не ощущала.

Безмятежно рассматривая звезды, Джантар лежал поверх своего одеяла. Рядом было расстелено мое. Я нерешительно застыла у костра. А как же моя идея держаться от него подальше? Собрав остатки гордости, я решила больше не обжигаться о тяжелый взгляд Джантара, не царапаться невольно плечом о стену между нами, не ждать, не искать крупиц доброты. Решила взять себя в руки и отойти.

Нет ничего глупее, чем через несколько часов с облегчением свернуться у него под боком. А так хотелось. Несмотря ни на что. Большой, угрюмый и надежный. Наверняка приходил убедиться, что Тахир не обижает меня.

Ох, Джантар, не нужно так поступать со мной, мое сердце сейчас слишком уязвимо. Не для того я целый час училась быть хозяйкой.

Я улыбнулась Эйдану, сидевшему на дежурстве, и опустилась рядом. Он счищал готовые лепешки с прутьев и складывал в полотняный мешок, перекладывая листьями.

– Спрашивай, чего уж там. Вижу, как у тебя глаза блестят любопытством.

– Почему у тебя волосы короткие?