– И что?

– Ничего. Она не виновата в убийствах Фокина и Зои, но в сокрытии правды о туфтовой деятельности экспериментальной лаборатории она знала и молчала!

– Убийство и сокрытие правды – очень разные вещи, – резюмировал шеф. – Ну и что ты думаешь? Убийца этот, зам по науке, как его…

– Сиразеев, – подсказал я и добавил: – Да, шеф, я именно так и думаю.

– И что ты намерен предпринять дальше?

– Есть одна задумка, шеф, – произнес я как можно более загадочнее. – Только мне нужен «пистик».

– «Пистик»? – переспросил он недоуменно.

– Ну да, «пистик». То есть пистолет, пушка, ствол, волына, – пояснил я.

– Вот даже как? Тогда рассказывай, что ты удумал на сей раз.

– А удумал я вот что, шеф…

И я выложил свой план касательно того, как изобличить убийцу, причем чтобы он сам прилюдно признался в своих преступлениях. Да так, чтобы потом не отвертеться.

Несколько раз шеф прерывал меня репликами, типа:

– А он там будет?

– Будет, – уверенно отвечал я. – Он, похоже, присутствует на всех тестированиях. Ведь ему нужно следить за тестируемыми, чтобы они говорили все, как надо…

– А если Маргарита, Сиразеев и Базизян не согласятся на твое предложение?

– Согласятся. Им деваться будет просто некуда. Кроме того, Базизян там главный. А он, я думаю, не будет против…

– А вдруг зам по науке не поверит?

– Поверит. Когда увидит вытекающую из Степы кровищу, обязательно поверит.

– А как при этом поведет себя Базизян?

– Борис Георгиевич уверен, что до открытия осталось полшага. И уж он-то в мое перевоплощение, несомненно, поверит.

– А Маргарита Николаевна? Она что будет делать?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Нет, в тупичок. По моим соображениям, она должна была бы сразу понять, что я задумал. Вернее, понять часть задуманного мною плана. Но вот как она потом себя поведет, до конца неясно было и мне…

– Может, мне с ней поговорить? – нерешительно предложил шеф.

– Не надо, – ответил я, подумав. – Мы можем нарушить чистоту моего эксперимента.

– А Степа? Он в курсе?

– А то. Он в первую очередь в курсе. Уже купил все, что нужно, и сейчас готовится к тому, чтобы все выглядело правдоподобно и эффектно… Ну а когда все закончится…

Концовку моего плана шеф дослушал без реплик и вопросов. После чего посмотрел на меня уважительно и внимательно и сказал:

– А ты молодец, Русаков. Креативно мыслишь.

Моим первым журналистским расследованием было дело, касающееся хищений в департаменте градостроительной политики Москвы, в частности, по программе «Народный гараж» и нецелевому расходованию средств некоторыми весьма крупными чиновниками департамента. Начальственные ребята израсходовали на разные нужды, не связанные с указанной программой, около ста тридцати миллионов рублей. И нужды эти во многом были личного характера. Ведь как говорят, быть у воды и не замочиться – так у нас в России не бывает. Вот ребята и «замочились», причем по самое горло. В возбуждении уголовного дела против них есть и моя заслуга. Но мне самому участие в расследовании хищений принесло кое-какие полезные знакомства среди ментов и прокурорских. После реорганизации милиции в полицию парочка моих знакомых оперов стали обзываться полицейскими, но этот факт не изменил моего доброго расположения к ним, а главное – их доброго расположения ко мне. Чем я и решил воспользоваться.

Один из моих знакомых служил в Западном административном округе, аккурат в Раменках. Ему я и позвонил…

– Привет, Игорь.

– А-а, Старый, привет. Сколько лет, сколько зим! Слушай, богатым будешь. Только сейчас с Аркашкой о тебе вспоминали! – Голос Игоря был радостным, а это значило, что мой звонок был ему не в тягость. Стало быть, и я не стану ему в тягость…

– Ну и чего вы там обо мне говорили? – поинтересовался я.

– Да вот вспомнили про твою программу «Кто убил Санина?», – ответил Игорь. – Классная получилась программка. И ты в ней – прямо герой… А еще говорили, что из тебя получился бы неплохой опер. Мыслишь ты смело, неординарно. Пожалуй, до капитана запросто дослужился бы.

– А до майора, что, не дослужился бы? – придал я голосу некоторую обиженность.

– Ну, знаешь, среди майоров мыслящие неординарно встречаются уже редко, – засмеялся Игорь.

– Но ты же – майор! – возразил я.

– Майор, – согласился Игорь. – Но я как раз и есть то самое исключение из правил… Ладно, чего звонишь-то? Ведь без причины ты бы не стал звонить, верно?

– Верно, не стал бы, – ответил я. – Зачем зря отрывать занятого человека от выполнения служебных обязанностей? Только вот причины могут быть разными. Например, причиной может быть предложение увидеться и вместе бухнуть…

– Я пока в завязке, – сказал Игорь, и в его голосе я уловил неизбывную печаль. – Если не сдержусь, то сразу кое для кого стану врагом народа «номер один».

– «Кое-кто» – это супруга? – догадался я.

– Верно мыслишь. Говорю же, опер из тебя получился бы совсем неплохой.

– Ладно, не буду звать тебя бухать, – придал я своему голосу царственную благосклонность. – Но одно дельце к тебе все же имеется.

– Хорошо, давай говори.

– Не по телефону.

– Даже так? – немного удивился Игорь.

– Ага, так.

– Ну, давай тогда через часик… – предложил Игорь. – Плюс-минус пятнадцать минут.

– Где? – спросил я.

– А ты сам сейчас где?

– На работе. Домой собираюсь…

– Хорошо, я через час к тебе подъеду, все равно у меня дела в центре.

– Кстати, о делах, – произнес я как бы между прочим. – Дело об отравлении завлаба Рудольфа Михайловича Фокина из Института неврологии имени Божевникова не вы ведете?

– Поначалу нас прикрепили к местной полиции, но потом дело взял Следственный комитет. Он этим Фокиным теперь и занимается. – Игорь чуть помолчал и добавил: – А ты что, новое журналистское расследование задумал учинить? Типа «Честный детектив»?

– Ну почему же «задумал»? Уже учинил. Только у меня свое направление и тематика передач, и ее я выбираю сам, не спрашивая разрешения, и не тогда, когда дело уже раскрыто или вот-вот будет раскрыто…

– И как? – поинтересовался Игорь. – Есть успехи в твоем расследовании?

– Успехи? Ну, кое-какие успехи имеются, – осторожно ответил я.