— Примерно в квартале отсюда.

— Я не заметил вашей машины.

— Я редко останавливаюсь возле самого дома. Я хотел, чтобывы прошли со мной немножко пешком, Лэм. Знайте же: Колетта думает, что у неенервный срыв, но все гораздо серьезней…

— Чем она больна?

— Доктор Деварест не хотел, чтобы ей говорили…

— Но что с ней?

— Вас это не должно интересовать, — остановил меняГелдерфилд. — Я просто хотел вас проинформировать.

Если в ходе эксперимента обнаружится нечто способноевзволновать или рассердить Колетту… вам следует сначала предупредить о такойвозможности меня. Я найду момент и способ, чтобы подготовить ее.

— Какого рода новости могут ее так сильно взволновать?

Он встретил мой взгляд.

— Ну, например, сведения о том, что доктор Деварест велдвойную жизнь.

— А это так?

— Подозреваю — да.

— И давно вы… его заподозрили?

— Этот вопрос тоже вне вашей компетенции, — усмехнулсяГелдерфилд, — Так я свяжусь с синоптиками. Если сумею — приеду. Но ни при какихобстоятельствах нельзя допустить присутствия Колетты на эксперименте, если меняне будет. Не исключены самые неожиданные реакции.

— По поводу реакций, — сказал я. — Ваша пациентка болезненнореагирует на любую информацию или только на факты, подтверждающие измену мужа?

— Ей нельзя раздражаться, сердиться, огорчаться. Необходимоизбегать всего, что способно вызвать у нее подобные душевные состояния.

— А радость, торжество, ликование, позитивные эмоции?..

— Прежде всего опасны гнев и раздражение, — перебил меняГелдерфилд. — Я пекусь о ее здоровье и надеюсь на вашу поддержку.

— А постоянное лечение неэффективно? — не отставал я.

Гелдерфилд снова посмотрел мне прямо в глаза:

— Не вижу оснований распространяться на эту тему.

Если откроется что-то о Деваресте, вам следуетпроконсультироваться со мной. Всего наилучшего.

— Но мы еще увидимся сегодня?

— Вероятно.

— Она захочет быть там.

— А я не уверен, что я этого захочу, в особенности если несмогу здесь присутствовать.

— Я должен подготовиться заранее. Ураган нельзя остановить.

— Понимаю.

— Вы хорошо знали Девареста?

— Чем вызван этот интерес? — недоверчиво спросил Гелдерфилд.

— Вашей версией о его двойной жизни, — напомнил я.

— Как вы к ней относитесь?

— Вы имели в виду Нолли Старр?

Гелдерфилд ответил не сразу:

— Да.

— И могли бы это подтвердить?

— Да.

— Чем?

Гелдерфилд иронически улыбнулся. Он не был склонен коткровенности.

— Это важное обстоятельство, — заметил я.

— Не сомневаюсь, — сухо сказал он.

— Слушайте, доктор, мы союзники или нет? Я считал, что да.

— Ну и что же?

— Вы не очень-то разговорчивы. Для союзника.

— Я не вижу оснований сообщать вам больше того, что я ужесказал.

— Тогда я вам скажу! — взорвался я. — Я разыскал НоллиСтарр. Ее адрес: Ист-Бендон-стрит, шестьсот восемьдесят один. Квартиру снимаетДороти Грейл, ее подруга. Я заходил туда и застал там… Джима Тимли. По-моему,Тимли влюблен в Нолли Старр, хотя девушки разыграли целую пьесу, пытаясьубедить меня в том, что Тимли интересуется Дороти Грейл. Для вас эти фактычто-нибудь значат?

Доктор Гелдерфилд с досадой закрыл глаза.

— Возможно, — пробормотал он через несколько секунд.

— Вот как я представляю себе ситуацию, — продолжал я,несколько успокоившись. — Когда Тимли, который был под каблуком у миссисДеварест, увлекся Нолли Старр, обстановка в доме осложнилась. Но докторДеварест был мудрый человек. Он знал о том, что происходит, и одобрял это.

— Надеюсь, вы правы, Лэм! — отозвался Гелдерфидд соблегчением. — Мне известны лишь немногие факты.

Как-то Деварест должен был в шесть часов утра оперировать вклинике по поводу аппендицита. Но он не приехал. Меня самого срочно вызвали вклинику, и я знаю, что его там тогда не было. Около семи часов я проезжал мимопарка и увидел Девареста с Нолли Старр. Они играли в теннис и не заметили меня.

— Что еще? — спросил я.

— Пару раз доктор Деварест упоминал о ночных вызовах, но вего блокноте они не записаны.

— А разве не могло случиться, что доктор Деварест отмечал невсе вызовы?

Гелдерфилд отверг мое предположение:

— Исключено. Если только вызов не был забыт преднамеренно.Видите ли, Деварест был помешан на системности. Он во всем добивалсясистемности… А почему вы спросили о вызовах, не зафиксированных в блокноте?

— Я думаю, доктор Деварест навестил кого-то в свой последнийвечер, но записи об этом, предварительной, как это он обычно делал, в блокнотенет.

— У кого же, по-вашему, он был?

— Наверное, у того, кто знал кое-что о сейфе и содержимомсейфа.

— То есть о драгоценностях?

— Кроме драгоценностей, похищено еще что-то. Звонок мог бытьобставлен так, словно это пациент вызывает врача на дом.

Доктор Гелдерфилд опять прикрыл глаза.

— Любопытное предположение, — заметил он. — Я не думаю…Впрочем, может быть, вы и правы.

— Не могли бы вы подбросить мне какую-нибудь мыслишку?

Он отрицательно покачал головой.

— Миссис Деварест утверждает, что две пациентки, к которымдоктор ездил перед своей смертью, не имеют ничего общего с…

Гелдерфилд прервал меня:

— Я знаю. После смерти Девареста обе стали моимипациентками. Они никак не связаны с теми событиями, которые вас занимают.

— Но какой-то визит он все-таки не отметил, — сказал янапоследок.

— Едва ли, — возразил Гелдерфилд. И неожиданно ухватился замою руку. — Лэм! Я с предубеждением относился к частным детективам. Признаюсь вэтом. Но у вас, Лэм, есть голова… Если потребуется, обращайтесь ко мне. Япостараюсь помочь.