хватало, чтобы фашист плакался ей в жилетку. У нее есть более важные вещи, чем выслушивать байки о несчастном детстве человека, который каждый день сбрасывает бомбы на головы людей. В черном обличье со свастикой в когтистых лапах орла Таня не воспринимала Эккеля живым человеком, умеющим смеяться и плакать.

– Я надеюсь, вы сумеете полюбить женщину, способную вас пожалеть, – сказала Таня после длинной паузы, во время которой она решала, как поступить: демонстративно начать закрывать бутик или сказать ему хотя бы пару слов.

Поколебавшись, она выбрала промежуточный вариант, и стала надевать пальто, раздраженно считая секунды до его ухода.

– Я уже нашел ее. – Его голос стал просительным. – Таня, давайте бросим все: Францию, бутик, войну и уедем в Америку. Я хороший пилот и заработаю кучу денег! – он напряженно смотрел на нее, не моргая. – У вас дочь, мама. Обещаю, я буду заботиться о них со всей нежностью.

– Вы же ариец и не имеете права связывать свою жизнь с женщиной низшей расы.

Тане следовало помолчать, но она не могла отказать себе в дерзости.

Он взорвался:

– К черту расовую теорию! Оставим ее для одурачивания необразованного стада! Политики всегда имеют свои хитрости, чтобы направить толпу в нужном направлении. Бог создал людей равными, а все остальное они навыдумывали себе сами.

– Вы верите в Бога?

– Конечно!

– Но это не вяжется с вашей работой. Вряд ли Бог одобряет бомбардировки детей и женщин.

– Коммунистов, Таня, коммунистов! – поправил он ее. – Вы забываете, что СССР поражен коммунистической заразой, как плесенью. И чтобы ядовитый грибок не расползся по миру, необходимо произвести санацию. Вам ли не знать, сколько горя приносят пустые лозунги о братстве и равенстве?

Услужливым жестом он помог надеть пальто, и Таня подумала, что каждый день станет думать, что ткани касались кровавые лапы убийцы.

Пропуская ее вперед, Эккель распахнул дверь и подождал, пока закроется замок.

– Мадам Горн, я надеюсь, вы разрешите вас проводить?

«Пропала, – подумала Таня, мечтая стереть фашиста в придорожную пыль, – куда я пойду с ним на хвосте? Гулять по Елисейским Полям?»

Отвечать она не стала. Не обращая внимания на Эккеля, тащившегося в шаге позади от нее, она решительно направилась в метро, резонно рассудив, что там будет легче избавиться от назойливого ухажера.

Была пятница, конец рабочего дня, и на улицах оказалось довольно много народу. Дождь понемногу стихал, переходя в серую морось, мягко размывая влагой силуэты парижских улиц. Большинство встречных мужчин шли с поднятыми воротниками. Женщины несли зонтики. Ворковавшие старушки под навесом при виде офицера в черной форме замолчали, словно подавились словами. Мальчишка на велосипеде тишком скорчил рожу, а молодая девушка наоборот приосанилась и кокетливо повела плечом, явно желая покрасоваться. Путь к метро вел мимо виноградников Монмартра. Сейчас они стояли засохшие, трепеща сухими листьями на ветру.

Таня вспомнила, как в тридцать третьем году они с мамой и крошечной Варей ходили смотреть на посадку виноградной лозы. Одна из работниц – смешливая девушка – неожиданно подбежала к Вариной коляске и крепко поцеловала ее в тугую, теплую щечку.

А в следующем году, по осени, в виноградниках прошел веселый праздник с музыкой и танцами. Он стал ежегодным, и, если бы ни война, они вдоволь наплясались бы среди беспечной толпы.

Подумав о войне, Таня метнула негодующий взгляд на Эккеля, который шел с видом хозяина Парижа. Никогда ему не пройти так уверенно по российским улицам. Никогда! Стрелять будут из каждого окна, из каждого подвала, из каждой щели.

* * *

По мере приближения к метро толпа становилась гуще. Стараясь вклиниваться между людьми, Таня ныряла то под один зонтик, то под другой, едва успевая извиняться за свое нахальство. Несколько раз ей показалось, что она сумела ускользнуть от преследования, но Эккель шел сзади как приклеенный.

На спуске в туннель у нее подвернулся каблук. Нелепо взмахнув руками, Таня потеряла равновесие, но ее тотчас подхватила крепкая мужская рука.

– Не бойтесь, мадам Горн, обопритесь на меня. Я рядом.

С тем же успехом Эккель мог бы предложить опереться на гремучую змею.

– Благодарю, я сама.

Она подумала, что если собрать все слова, которые сегодня были сказаны Эккелю, то получилась бы вполне содержательная беседа. Постоянно держась рядом, он вынуждал ее отвечать на свои реплики, втягивая в разговор. Что ж, в уме ему не откажешь.

Тусклое освещение в метро едва позволяло разглядеть лица людей, мелькающих навстречу. Повернувшись боком, по ступенькам ковылял старик с палочкой. Молодая мама отчаянно дергала за руку упрямца лет пяти, который ни в какую не желал передвигаться самостоятельно. Две девушки шли под ручку, перегородив собой проход, и без того узкий. Тесное, запутанное парижское метро Таня не любила, к тому же под землей ей постоянно становилось душно и хотелось поскорее выбраться на поверхность.

Стараясь оторваться от «хвоста», Таня решила ехать наугад, выбирая ту платформу, на которой больше народа. Похоже, что здесь стояли рабочие с какой-то фабрики, потому что перрон занимали мужчины в скромной одежде, подобранной по принципу прочности и практичности. Спиной она чувствовала на себе их взгляды.

Влиться в их круг не удавалось, потому что при виде Эккеля в гитлеровской форме толпа раздвигалась, высвобождая пространство.

Обреченно подумалось, что сейчас подойдет поезд, и все, она в ловушке до следующей станции. Господи, что же делать?

Спасителем оказался невзрачный паренек в суконной серой куртке. Он возник посреди толпы, словно вынырнул из глубины станции, густо запруженной пассажирами. Поймав ее взгляд, он широко ухмыльнулся и вдруг вскинул вверх руку:

– Таня! Я жду тебя уже целый час! Я боюсь, что пропадут билеты в кино.

Сперва Таня подумала, что ослышалась, но паренек прибился к ней вплотную и весело подмигнул, как старой знакомой.

– Таня, нам пора.

На Эккеля он подчеркнуто не обращал внимания.

Тот стоял несколько отстраненно, не спуская с Тани прозрачно-голубых глаз. Дальнейшие действия показались ей дурной сценой из шпионского романа, потому что паренек потянул ее за руку, увлекая в конец перрона. Юркий и ловкий, он ящерицей проскальзывал между людьми, успевая отпускать на ходу соленые шуточки. Вместе с ним Таня обогнула толстуху в черном пальто, так что та оказалась между ними и Эккелем. Потом кстати подвернулся мужчина с ящиком инструментов. Несколько ступенек лестницы вверх они пробежали на одном дыхании навстречу общему движению.

– Быстрей, сюда! Тише, не разговаривайте.

Паренек втолкнул Таню в какую-то узкую дверь, за которой ее ждала полная темнота.

В ноздри ударил резкий запах машинного масла и затхлых тряпок. Казалось, что время резко отбросило ее