Такой дружбы Игорь Никоненко не понимал.

Вряд ли мымра, похожая на очковую змею, вообще способнаиспытывать какие бы то ни было чувства к кому-либо. Другое дело, если она“жалеет” бедную несчастную затурканную Марию Суркову, мать-одиночку, и время отвремени осыпает ее какими-нибудь более или менее бессмысленными благодеяниями.Например, дарит давно вышедшую из моды юбку или туфли с потрескавшимся лаком.Или мультик мальчику покупает. Про Мулана.

Нет, про Мулан. Мулан — это она.

Усмехнувшись, Игорь снял с огня чугунную сковородку, накоторой трещала и стреляла огромная яичница, и потащил ее к столу. Чугуннаяручка сквозь полотенце обжигала ладонь. Кофе было маловато, а пить по утрам чайон не мог.

Значит, очковая змея от машины не отходила. Мальчик побежал,увидев мать, а змея подругу до последней секунды не видела и увидела только, какта упала. Вряд ли она знает в лицо тех, кто стоял во дворе или выходил из ворот— она не училась в этой школе и не водит дружбу ни с кем, кроме Сурковой. Нужнонепременно узнать, как они познакомились и в какой именно школе училась змея.Может, она начинала в этой, а потом ее перевели в какое-нибудь более престижноеместечко?

Он с сожалением посмотрел на пустое чугунное дно — яичницакончилась слишком быстро. И кофе у него мало…

Кстати, у нее мотивов как будто больше, чем у других. Чтотакое бывшие одноклассники? Два или три десятка чужих людей, нисколько другдругу не интересных, а все эти встречи — просто сентиментальные слюни и сопли,воспоминания о прошлом. Даже не воспоминания, а желание воспоминаний. Вряд ликто-то из них по старой памяти так ненавидит бедную мать-одиночку, что решитсястрелять в нее на школьном дворе, а вот любимая подруга вполне могла бы.Интересно, не было ли у них общих мужиков?

Впрочем, все это вилами по воде писано.

Там мог оказаться кто угодно, и никто не заметил бы чужака,там все чужие, да и темно вокруг. И об отношениях Сурковой с одноклассниками онпока ничего не знал.

Все придется проверять.

Проверять, узнавать, выяснять, сопоставлять…

Интересно, поверил полковник в его теорию о том, чтостреляли вовсе не в Потапова? А Дятлов с Морозовым?

На крыльце что-то с грохотом упало, покатилось, потом мернои сильно застучало — кто-то ломился в дом. Игорь поднялся из-за стола ираспахнул дверь.

— Заходи быстрее, — велел он, — и не смей на меняотряхиваться!

Буран влетел в дом, покрутил медвежьей башкой, глупоухмыльнулся, расставил лапы и в ту же секунду бодро обдал Игоря с ног до головыледяной водой.

— Я же тебя просил!..

Ритуал повторялся изо дня в день с небольшими изменениями.Летом и всегда, когда было сухо и нечего отряхивать, Буран лизал емуфизиономию.

— Шляешься черт знает где, а мне потом за тобой полы мыть! —сказал Игорь сердито. — А у меня, между прочим, работа! И я, между прочим,опаздываю!

Буран еще раз встряхнулся и повернулся к хозяину мокройзадницей, демонстрируя полное презрение к таким мелочам жизни, как работа.

— Не смей морду воротить, когда я с тобой разговариваю! Ктовчера на соседский участок метро прорыл?! Кто у ВерИванны всех курей на деревьязагнал?!

Буран делал вид, что не понимает, о чем речь, — уши развесилв стороны, вывалил язык и умильно косился на стол, где лежали остатки сыра.

Это было очень непедагогично и вообще вредно для собаки, ноИгорь сыр ему скормил.

— Ну и все! И хватит! Сейчас завтракать будешь!

Буран жил в будке, по размеру напоминавшей небольшойкоровник, но утром и вечером Игорь непременно запускал его в дом, хотя это тожебыло непедагогично и вредно для собаки, и мать очень ругалась, когдаобнаруживала на диванной обивке лохмотья Бурановой шерсти. Но приходила онаредко, и, как правило, к ее приходу Игорь успевал ликвидировать все следыпребывания Бурана в хозяйских покоях.

Он и вправду опаздывает. Если на въезде в Москву пробка,значит, опоздает как минимум минут на двадцать, это уж совсем ни к чему бы.

Узнать, с кем из одноклассников она встречается регулярно.Узнать, не связана ли она как-то с “самим Потаповым”. Узнать, что связывает ееи подругу — очковую змею. Узнать, кто отец ребенка.

Игорь сунул в холодильник молоко. Оставшийся кусок сыра былмаленький и какой-то невразумительный. Отдать, что ли, Бурану?.. Пес слизнулсыр с его ладони, посмотрел признательно и потрусил в ванную, греться у АГВ.Через три минуты ему станет жарко, и, шумно вздыхая, он потащится к двери —проветриваться.

Почему активистка Тамара не раздала записки? Она не могла оних забыть. Такие, как Тамара, не могут забыть о чем-то, если на этом написано:

“В этот радостный вечер,

Когда мы празднуем встречу,

Хотим назад оглянуться

И к детству вновь прикоснуться!”

Прикоснуться они хотят, черт их возьми! Зачем Потаповнаписал записку Дине Больц? Не устоял? Вспомнил прошлое? Просто резвился? Чтозначит “Посмотри повнимательнее, это важно”? Куда она должна смотреть и почемуэто важно? Для кого важно? Для самого Потапова? Для Дины?

Кому адресована вторая записка с инициалами “Д. Л.”? ДинеБольц — Лесковой? Дмитрию Лазаренко? Или никому не известной Дарье Лебедевой,которую Никоненко нашел в списке приглашенных?

Вся его интуиция, если только она у него есть, говорит о том,что никому не известная Дарья Лебедева тут совсем ни при чем.

От свитера несло вчерашним табачищем, и он решил надетьводолазку. Авось не замерзнет. А замерзнет, в куртке посидит.

Навстречу ему попался Буран, который, вздыхая, шелохлаждаться.

— Да пропусти ты меня! — сказал ему Игорь и пихнул его вбок. Пихать Бурана в бок было равносильно попытке сдвинуть с места стог сена —пес и ухом не повел.

Собираясь, Игорь метался по дому. Старые полы скрипелижалобно, в шкафу дрожала посуда, пружина в часах отзывалась стариковскимхриплым звуком. Игорь Никоненко прожил в этом доме всю свою жизнь и был рад,что дом теперь — его. Он разговаривал с ним, просил потерпеть с ремонтомкрыльца до очередных выходных, а с новой плитой — до очередных денег, и дом слушалего, понимал, прощал…

Он налил похлебки в миску, вернее, в небольшой тазик, искомандовал Бурану:

— Завтрак!

Буран вскочил на ноги, чуть не поддав тазик башкой, застучалпо двери хвостом — хотел скорее завтракать. Игорь проводил его до будки, поставилмиску на скамеечку, с которой пес ел, и запер дверь.