Да, что и говорить, славную мы тогда с Гретой устроилисцену! Ее свидетелями стали многие — они не могли не слышать наш крик. И впервую очередь — наш новый дворецкий и его жена. Когда я сержусь, я, сам тогоне замечая, перехожу на крик. Но тогда я отличился как никогда. Ни в чем незнаю меры.

Грета же потом целиком сосредоточилась на заботах об Элли,запрещая ей делать то одно, то другое.

— Знаете, она ведь не отличается крепким здоровьем, —сказала она мне.

— Правда? По-моему, с ней все в порядке, — возразил я.

— Нет, Майк, она такая хрупкая.

Когда к нам в очередной раз пришел доктор Шоу, чтобыосмотреть лодыжку Элли, я задал ему вполне идиотский вопрос:

— Разве у Элли слабое здоровье, доктор Шоу?

— Кто вам это сказал? — Доктор Шоу был из тех врачей,которые в наше время встречаются довольно редко, и среди местных жителейзаслужил прозвище «Организм сам справится», — Насколько я понимаю, онасовершенно здорова, может даже гулять, если сделать повязку потуже, — сказалон. — А растянуть связки может каждый.

— Да я не про лодыжку. Я спрашиваю, может, у нее плохоесердце или.., или легкие?

Он посмотрел на меня поверх очков.

— Перестаньте, молодой человек. С чего это вам пришло вголову? Вы, по-моему, не из тех, кто принимает близко к сердцу дамскиенедомогания?

— Я спрашиваю только потому, что об этом сказала миссАндерсен.

— А, мисс Андерсен! Она что, врач или медсестра?

— Нет, — ответил я.

— Ваша жена очень богатая женщина, если верить местнымслухам, — сказал он. — Конечно, некоторые люди считают, что все американцы —богачи.

— Моя жена действительно человек состоятельный, — осторожнозаметил я.

— А потому вам хорошо бы запомнить следующее. Богатымженщинам свойственна мнительность. Ну а кое-кто из врачей не прочь этимвоспользоваться: пичкают их порошками и пилюлями, стимулирующими средствамиили, наоборот, транквилизаторами, без которых их пациентки смогли бы обойтись.Деревенские же жительницы чувствуют себя превосходно, ибо их никто не потчуетвсякой дрянью.

— Она, по-моему, принимает какие-то пилюли, — вспомнил я.

— Если хотите, я ее посмотрю. Могу заодно узнать, какуюдрянь ей прописали. Я всегда говорю своим пациентам: «Выбросьте все вашилекарства на помойку. Организм сам справится».

Перед уходом он поговорил с Гретой.

— Мистер Роджерс попросил меня осмотреть его супругу. Невижу, правда, для этого особых оснований. Но ей не мешало бы побольше бывать насвежем воздухе. Какие лекарства она принимает?

— У нее есть таблетки на случай переутомления и снотворное.

Грета повела доктора Шоу посмотреть лекарства Элли.

— Я ничего этого не принимаю, доктор Шоу, — улыбнулась Элли.— Кроме вон того лекарства — от аллергии.

Шоу глянул на оранжевые капсулы, посмотрел рецепт и заявил,что это лекарство абсолютно безопасно, потом взял в руки рецепт на снотворное.

— Вы плохо спите?

— Здесь — нет. По-моему, с тех пор как мы сюда переехали, яне выпила ни одной таблетки.

— Вот и чудесненько. — Он погладил ее по плечу. — Высовершенно здоровы, моя дорогая. Разве что порой нервничаете чуть больше, чемследует. Вот и все. Эти пилюли от аллергии сейчас принимают очень многие, иникаких жалоб не поступало. Продолжайте их принимать, а вот снотворным лучше непользоваться.

— Зря я поднял панику, — виновато признал я. — Это Гретаменя напугала.

— Грета чересчур со мной носится, — засмеялась Элли. — Асама никогда не принимает никаких лекарств. Майк, обещаю тебе произвестигенеральный смотр всех моих лекарств и большинство из них выкинуть.

Элли завела дружеские отношения со многими из наших соседей.Чаще прочих нас навещала Клодия Хардкасл, и они с Элли нередко ездили вместеверхом. Я-то сам не умею сидеть на лошади. Всю жизнь я имел дело только савтомобилями и прочей техникой. Я ничего не смыслю в лошадях и никогда ими незанимался, если не считать двух недель, когда в Ирландии выгребал навоз изконюшни. Но я твердо решил про себя, что, когда мы будем в Лондоне, я пойду вкакой-нибудь шикарный манеж и постараюсь обучиться искусству верховой езды.Дома мне начинать не хотелось, чтобы не смешить соседей. Но Элли эти прогулкибыли явно на пользу. По-моему, она получала истинное удовольствие.

Грета поддерживала ее увлечение, хотя сама в лошадях ничегоне смыслила.

Как-то Элли и Клодия отправились на распродажу, и по советуКлодии Элли купила себе гнедую кобылу по кличке Победительница. Я попросил Эллипоостеречься, когда она впервые поехала кататься одна, но она толькорассмеялась.

— Я езжу верхом с трех лет, — сказала она.

Теперь два-три раза в неделю Элли обязательно выезжалапокататься. Грета же садилась в машину и отправлялась в Маркет-Чэдуэлл запокупками.

— Ох уж эти ваши цыгане! — как-то за ленчем сказала Грета. —Сегодня утром мне попалась на дороге страшная-престрашная старуха. Я чуть ее незадавила. Стояла посреди дороги и не двигалась с места. Пришлось остановиться.А ведь я ехала в гору.

— А что ей было надо?

Элли слушала, но не вмешивалась. Однако мне показалось, чтоона встревожена.

— Такая нахалка! Посмела мне угрожать, — сказала Грета.

— Угрожать? — воскликнул я.

— Велела убираться из здешних мест. «Эта земля принадлежитцыганам, — сказала она. — Убирайся отсюда! Все вы убирайтесь отсюда. Если вамдорога жизнь, уезжайте, откуда приехали!» И погрозила мне кулаком. «Если я тебяпрокляну, то не видать тебе больше счастья, всю жизнь будешь маяться. Покупаетенашу землю да еще разводите на ней лошадей! Не бывать лошадям там, где должныстоять цыганские шатры!»

И Грета снова начала возмущаться. После обеда Элли, чутьхмурясь, спросила:

— Тебе все это не кажется странным, Майк?

— По-моему, Грета немного преувеличивает, — отозвался я.

— И мне почему-то так кажется, — сказала Элли. — Невыдумывает ли она все это, а?

— Для чего? — усомнился я. И спросил в упор:

— А ты последнее время не встречала нашу Эстер? Когда ездилаверхом?

— Эту цыганку? Нет.