Кэсси это пока мало волновало. Она думала только опредстоящем летнем воздушном празднике. Девушка упорно трудилась, отрабатываяразвороты, «вращение» и некоторые новые аэробатические трюки, которые впервыеувидела на небольшом аэродроме в Огайо, куда летала вместе с Ником. Онаработала и над скоростью. Практиковалась каждую свободную минуту, какую удавалосьвыкроить. К началу июня она окончила второй курс в колледже и, как ей казалось,хорошо подготовилась к состязаниям.

Бобби все так же не одобрял ее участия в соревнованиях.

Его это по-прежнему раздражало. Однако теперь емуприходилось заниматься собственными проблемами, связанными с магазином, и,кроме того, он уже понял, что отговаривать Кэсси бесполезно. За весь июнь онитолько один раз сходили вместе в кино — на экраны вышел новый фильм о Тарзане.

Наконец долгожданный день наступил. В четыре часа утра Кэссивместе с Ником уже была на аэродроме в Пеории. Крис с Пэтом собирались приехатьпозже. В этом году Крис совсем не горел желанием участвовать в состязаниях. Онпоступил в колледж университета Западного Иллинойса в Макоме и весь год сэнтузиазмом занимался там, так что времени на тренировки почти не оставалось.Тем не менее Пэт по-прежнему связывал все свои надежды только с сыном, а обучастии Кэсси в предстоящих состязаниях даже не упоминал.

Ник помог Кэсси заправить самолет. Они вместе все проверили.В шесть часов утра он повел ее завтракать.

— Успокойся, — ободряюще улыбнулся он.

Ник хорошо помнил, как он себя чувствовал перед своим первымвыступлением на воздушном празднике. Это было сразу после войны. Пэт тогдапоехал вместе с ним. Уна даже привезла детей, и Кэсси тоже, хотя тойисполнилось всего два года.

Вспомнив об этом, Ник сразу почувствовал себя стариком. Запоследние полтора года они с Кэсси так сблизились, что порой он забывал об ихразнице в возрасте. Между ними возникла связь, которую, казалось, ничем нельзяразорвать.

Но иногда он почти насильно заставлял себя вспоминать о том,что годится ей в отцы. Эта мысль причиняла ему настоящую боль. Сейчас ейдвадцать. Между ними восемнадцать лет разницы. Правда, он выглядит намногомоложе своего возраста и временами ощущает себя совсем мальчишкой. Даже Кэссичасто выговаривала ему за то, что он ведет себя как ребенок. И все-таки фактостается фактом — ему тридцать восемь, а ей всего двадцать… Он отдал бы все насвете, чтобы сократить эту разницу хотя бы наполовину. Кэсси, похоже, этосовсем не смущало, ей абсолютно все равно. Но ему не все равно. Не говоря уж отом, что она дочь его ближайшего друга и этого не изменишь. Пэту никогда непонять, что происходит между ними. Ник сознавал, что это препятствие им непреодолеть. Пэт согласился на то, чтобы его дочь летала, но дальше он непойдет.

Ник заказал Кэсси яичницу, сосиски, гренки и чашку черногокофе. Но когда все это принесли, девушка только отмахнулась:

— Не могу. Ник. Я не голодна.

— Все равно поешь. Потом поймешь, что это необходимо.

Я знаю, что говорю, девочка. Не поешь как следует, и вовремя «петель» и прочих фокусов у тебя от слабости коленки подогнутся. Давай,будь умницей и съешь все. Иначе мне придется силой запихнуть в тебя еду. Боюсь,официантка может не правильно меня понять.

По взгляду Ника Кэсси поняла — ему все равно, что скажетофициантка. И улыбнулась ему счастливой улыбкой.

— Ты совершенно невыносимый.

— А ты у меня умница. Особенно когда берешь первые призы.Мне это очень нравится в девушках. По правде говоря, я и сегодня на эторассчитываю.

— Не надо меня подталкивать. Сделаю все, что смогу.

Кэсси не меньше Ника жаждала завоевать первый приз.

Может быть, даже не один. Ради него, ради себя самой, но главное,чтобы произвести впечатление на отца.

— Он тебя и так любит, ты же знаешь. Просто онненавидит признаваться в собственных ошибках. Но теперь-то он знает, какой тыклассный пилот. На прошлой неделе я слышал, как он разговаривал о тебе ваэропорту с группой летчиков. Он просто не может заставить себя сказать об этомтебе самой.

Ник знал Пэта О'Мэлли лучше, чем его дочь. Несмотря наукоренившееся раздражение по отношению к женщинам-летчицам, несмотря на внешнююгрубость, Пэт невероятно гордился дочерью и в то же время отчаянно стеснялсяэто показать.

— Может быть, сегодня, если я загребу кучу призов, оннаконец признает, что я летаю нормально… Я имею в виду, признает вслух, скажетоб этом мне самой, а не каким-то там летчикам.

Иногда отец действительно выводил ее из себя. Вечно оннахваливает Криса, который не может и не любит летать. И никогда ни слова оней.

— Неужели его слова и в самом деле так много значат длятебя?

Ник ел бифштекс с яичницей. Несмотря на то что он сегодня несобирался показывать фигуры высшего пилотажа, себе он тоже заказал плотныйзавтрак.

— Да, наверное. Вот хочу их услышать от него, и всетут.

Хочу почувствовать, что это такое.

— Ну услышишь, и что дальше?

— Да ничего, наверное. Буду продолжать летать.

— А потом окончишь колледж и станешь учительницей.

Нику нравилось об этом говорить, хотя ни он, ни Кэсси неверили в ее будущую преподавательскую карьеру.

— Я бы лучше учила других летать, как ты.

Кэсси сделала глоток кофе.

— Ну да. И еще летала бы с почтой. Завидная судьба длявыпускницы колледжа.

— Ну-ну, не надо так переживать. Ник. Всему, что яумею, я научилась от тебя.

Она на самом деле так думала. Прежде чем Ник успелвозразить, их прервали. Несколько молодых людей закончили завтракать и внерешительности остановились рядом с их столиком, поглядывая то на Ника, то наКэсси.

— Ты знаешь этих ребят? — спросил Ник. Кэссипокачала головой. Она никого из них никогда не видела.

В конце концов один из молодых людей несмело подошел ближе.Долго смотрел то на Ника, то на Кэсси и наконец решился. В этот момент онвыглядел совсем мальчишкой.

— Простите, вы не… Вы ведь Кинжал Гэлвин? — Онперевел глаза на Кэсси:

— А вы… Кэсси О'Мэлли?

— Да, — ответила Кэсси, прежде чем Ник успелчто-нибудь произнести.

— Меня зовут Билли Ноулэн. Я из Калифорнии. Мывыступаем сегодня на воздушном празднике. Я вас там видел в прошломгоду. — Он сильно покраснел от смущения. — Вы грандиозно летали.

Ник едва не застонал. Билли Ноулэн, со своими взлохмаченнымисветлыми волосами и крупными веснушками, выглядел лет на четырнадцать, небольше, хотя на самом деле ему было двадцать четыре.

— Мой отец вас знал, — обратился парень кНику. — Он летал в девяносто четвертой эскадрилье, его подбили. Возможно,вы его уже не помните… Томми Ноулэн.