Его остановившийся, неживой взгляд был направлен вперед.Где-то там, в восьмидесяти километрах отсюда, должен был находиться блокпостфедералов. Преодолеть весь этот путь в своем нынешнем состоянии Каверину врядли бы удалось – и он прекрасно понимал это. Каждое движение приносило ему новыестрадания, с каждым шагом неумолимо таяли остатки его сил. Фактически он былобречен. И, тем не менее, он упрямо двигался вперед – туда, где только и быловозможно спасение.

Вдруг сзади послышался шум мощного мотора. Встретить на этомглухом проселке машину – это было невероятной удачей. Или неудачей – взависимости от того, кто в ней ехал. В любом случае это был шанс. ГлазаКаверина ожили, в них вспыхнула надежда. Он остановился и, не поворачиваясь кмашине, выкинул в сторону руку. Низко свесив голову, он ждал – спасения илисмерти.

Обдав Володю сизым облаком выхлопных газов, рядом с нимостановился армейский бэтээр.

– Эй, братишка, ты русский? – окликнул его с бронирозовощекий молоденький сержант в защитной бандане.

Каверин поднял на него покрытое грязью и копотью лицо.

– Русский, русский, – прохрипел он. – Мирный житель.

– И откуда ты такой? – подозрительно спросил строгий военныйпостарше – видимо, офицер.

– Восстал из ада, – мрачно ответил Володя и, против волисвоей, неожиданно взмолился: – В больничку бы мне, братцы…

– Ну давай, прыгай… – кивнул офицер. Тут же с бэтээра краненому спрыгнули двое солдат, а сверху, с брони, протянулось сразу нескольколадоней. Каверин сделал последний шаг и, отбросив палку, цепко схватился запервую попавшуюся руку. Его мигом втащили наверх. Истерзанное тело пронзилразряд невыносимой боли, но Володя не издал ни звука. Он улыбался.

«От боли скалится…» – подумал, глядя на него, розовощекийсержант. Но это действительно была улыбка. Каверин улыбался, потому что знал –теперь он выживет. А значит – отомстит.

Ровный, однообразный гул двигателей огромного «Боинга»навевал сон. Первым сморило Ваню, мальчик прижался к боку матери и крепкоуснул. А вскоре задремала и Ольга.

Сон ее был светел и безмятежен. Ей снились пальмы на берегулазурного теплого моря, залитый солнечным светом широкий пляж и утопающий втропической зелени ослепительно-белый двухэтажный дом. Это был ее дом, и именнотуда нес ее с Ваней могучий «Боинг».

Проснулась Оля оттого, что кто-то осторожно коснулся ееплеча. Она открыла глаза – над нею склонилась стюардесса.

– Пристегнитесь, пожалуйста, – попросила девушка.

– Что, мы уже прилетели? – удивилась Ольга.

– Пока нет, – стюардесса вежливо улыбнулась и пояснила: –Это Шеннон, Ирландия. Здесь мы дозаправимся и потом уже сядем в Кеннеди.

Оля кивнула:

– Понятно…

Стюардесса отправилась по проходу меж кресел дальше, а Оля,застегнув ремень, вспомнила яркие картины прерванного сна. Она достала изсумочки свой новый паспорт с вложенным в него стопочкой фотографий дома воФлориде – было любопытно сравнить увиденное во сне с реальными видами. К ееудивлению, совпадение было почти полным.

Перебрав фотографии, Оля открыла синий паспорт с большим,замысловатым гербом на обложке и надписью Republica de Costa Rica. На первойстранице документа, рядом с ее фотографией, значилось новое Олино имя – MariaPereira.

– Гражданка Коста-Рики Мария Перейра, – с улыбкой прошепталаона и фыркнула: – Дикость какая!

Ольга закрыла паспорт и задумчиво посмотрела в иллюминатор.

Она до сих пор не могла взять в толк, для чего Саша затеялэту сомнительную комбинацию с коста-риканским паспортом. Ей он сказал, что такбыло нужно для простоты оформления документов на дом и сокращения налогов, ноего объяснения звучали не слишком убедительно. Что-то здесь было неладно.Какое-то время она еще думала над этим, но тут самолет стал заходить напосадку, Оля стала будить сына и выкинула навязчивые мысли из головы.

Ей все равно было не понять логику действий Белова, потомучто Оля считала, что муж отправил их с Ваней на отдых. На самом же деле он ихпрятал!

* * * * *

Из Шереметьева Фил отвез Белова в тихий переулок неподалекуот Никитских ворот.

– Как думаешь, долго еще? – взглянув на часы, спросил Фил.

Саша невозмутимо пожал плечами:

– Не знаю. Час. Или два. Или три.

Фил откинулся на сиденье и протяжно зевнул.

– Н-да. А кого ждем-то, Анюту? – Фил хорошо понимал, чтозадает дурацкий вопрос. Просто он решил, что сейчас самое время выяснить –насколько крепко Саша запал на эту смазливую и расчетливую стервочку.

Саша, поглядывая вдоль переулка, отрицательно помоталголовой.

– А ты как с ней вообще, серьезно? – с деланным безразличиемспросил Фил.

– Кончай, ты что! – удивленно повернулся к нему Белов. – Этож я так, для разнообразия. Я Ольку мою люблю. Уже… сколько? Уже шесть лет,прикинь, а?

– А я Томку – пять… – Фил бесхитростно улыбнулся. – А явообще-то сперва подумал, что ты Ольгу просто сплавил по-хитрому.

– Да нет, это я для страховки, – объяснил Саша. – Пустьпоживет там, пока все устаканится. Макс встретит, проследит…

На противоположной стороне переулка остановилась черная«Ауди». Из машины вышел Введенский, он открыл заднюю дверцу и достал большуюкоробку с красивой и нарядной куклой.

Заметивший его Белов мгновенно подобрался, как хищник передпрыжком.

– Это он? – тихо спросил Фил.

Саша сосредоточенно кивнул и выдохнул:

– Ну, я пошел…

– Ни пуха, – Фил понятия не имел, что за мужик вылез изчерной «Ауди», но очевидное волнение друга передалось и ему.

– К черту, – буркнул Саша и открыл дверь машины.

Он шагнул на тротуар и окликнул Введенского, уже набиравшегокод на двери подъезда.

– Игорь Леонидович!

Тот обернулся и с удивлением взглянул на добродушноулыбавшегося Белова.

– Это вы? – он быстро осмотрелся по сторонам и сухо спросил:– Как адрес мой вычислили?

– Обычные оперативные мероприятия, – развел руками Белов.