Он застенчиво, по-детски даже, улыбнулся.

Лиза взглянула на него с интересом — у нее к Алексею был какой-то непривычный интерес, как к диковинному зверю.

Теоретически она знала, что такие мужские экземпляры где-то встречаются: есть же всякие мужественные спасатели МЧС, пожарные, хирурги — современные рыцари без страха и упрека, которые честно кого-то спасают за небольшие деньги, но ей казалось, что на практике эти мужчины давно вымерли, как мамонты или гладиаторы времен Рима. Хотя, так подумать, какая у нее практика? Весьма специфическая киношная среда.

Она повернулась к Алексею и, пожалуй, впервые с момента встречи посмотрела на него внимательно. Широкоплечий капитан статью и мощью походил на былинного богатыря; но в его случае словно бы к богатырской фигуре Ильи Муромца в качестве шутки прилепили лицо Алеши Поповича — нежное, румяное… У Макарского были светлые волосы и голубые глаза. А еще капитан был смешлив — где-то в уголках его губ постоянно мерцал огонек улыбки.

Лиза пришла к выводу, что в образе Макарского есть весьма симпатичное сочетание брутальности и природного обаяния, но тут же заключила: «Совершенно не в моем вкусе!» Ей никогда не нравились такие прямолинейные простаки, ее тип — загадочный, тонкий, сложносочиненный мужчина, как Андрей, например…

Тем не менее слушала она Алексея с интересом.

— Платят, наверное, мало? — поинтересовалась Лиза.

— Мне хватает! — с достоинством ответил Макарский.

Она спросила, не хотелось ли ему уехать куда-нибудь из этих глухих мест — в ту же Москву. Но Алексей так зыркнул, что Лиза не стала настаивать на ответе.

Наконец, военные байки Макарского ей наскучили, и Лиза с тоской взглянула на часы — до Нового года оставалось всего ничего. Она вновь (кажется, уже в сотый раз) проверила, не появилась ли сотовая связь. Увы… Ах, если бы сейчас вместо этого вояки здесь оказался Андрей!

— Ты Новый год любишь? — спросила Лиза.

Макарский расплылся в улыбке:

— Очень люблю!

— Почему?

— Ну как? Это же из детства! Вот я был маленький, и мне Дед Мороз дарил конфеты и мандарины. А потом, новогодняя ночь — это же такая ночь, когда все немного пьяные. Царит легкая неразбериха и сумятица, и возможно то, чего в обычной жизни не бывает, — с воодушевлением сказал Макарский. — Короче, от этой ночи всегда ждешь чего-то особенного!

Лиза пожала плечами:

— А я не люблю Новый год.

— Да ну? — Алексей даже расстроился.

— Ага. Видишь ли, это мой профессиональный праздник. Я его обслуживаю. В декабре у меня самый напряженный график — не продохнуть: съемки, корпоративы. Я к концу декабря страшно устаю. Чувствую себя загнанной лошадью. А в этом году решила: все, в праздник работать не буду, встречу Новый год с любимым мужчиной… — Лиза замолчала, а про себя с горечью добавила: «Только ему это оказалось совершенно не нужно!» — Мне гонорар предлагали за новогоднюю ночь знаешь какой?!

— Какой?

— Тридцать тысяч!

— Да ну? Моя месячная зарплата! — вздохнул Макарский.

— Долларов, — снисходительно уточнила Лиза.

Алексей удивленно воззрился на нее, прикидывая, все ли у гражданки в порядке с головой и не привирает ли она, часом.

Кажется, Лиза что-то поняла и заверила Алексея:

— Правда. Я серьезно!

Какое-то время они просто молчали и смотрели на снег.

— Знаешь, я бы никогда не подумала, что со мной может такое случиться! Я, звезда, артистка, известная всей стране, застряла в какой-то глуши, как… — Лиза запнулась в поисках подходящего определения.

— Как Белоснежка! — насмешливо подсказал Макарский.

— Ну! И меня сожрут волки!

— А чего? Им-то небось все равно, артистка ты или нет! — усмехнулся Макарский.

* * *

Андрей услышал стук в дверь и обрадовался: наверное, вернулась та снежная фея в белом платье!

Точно — первой он увидел как раз ее.

— Олеся! Вы вернулись! — улыбнулся Андрей.

— Ага! — как-то странно сказала Олеся. — Но не одна!

И тут Андрей заметил рядом с ней пожилого мужчину.

— Это мой дедушка! — объявила Олеся.

— Входите! — заторопился Андрей.

— Нет, мы входить не будем! — отчеканила Олеся. — Документы ваши предъявите!

Андрей растерялся:

— Не понял?

— Сейчас поймешь! — многозначительно пообещала Олеся, указав на ружье в руках деда.

Андрей с минуту изумленно смотрел на ружье, потом повернулся к Олесиному деду:

— Что ж я вам такого сделал, что вы пришли меня расстреливать?

Василий Петрович представился и вежливо объяснил, что у его внучки возникли опасения на счет того, что в этот дом забрался посторонний человек, и чтобы разрешить недоразумение, может быть, Андрей будет любезен, покажет свои документы? «Простая формальность. Мы посмотрим, извинимся и сразу уйдем!»

— Значит, вашей внучке показалось, что я преступник? — усмехнулся Андрей, — А с чего вдруг? Какая-то нелепость! Мой друг Игорь Бондарев, хозяин этого дома, предложил мне у него пожить. Уверял, что здесь тихо, спокойно. Ха-ха! Сам Игорь с женой на Новый год уехал на Мальдивы.

— Вы нам зубы не заговаривайте! — сказала Олеся. — Документы несите!

— У вас в Бабаеве так принято? — возмутился Андрей. — Сразу требовать паспорт? А у кого паспорта нет — тому сразу расстрел без суда и следствия?! Ну хорошо, уважаемые соседи, я принесу свои документы! Абсурд!

Он ушел в дом, а когда вернулся, протянул паспорт Василию Петровичу.

Олеся, заглянув деду через плечо, прочла в паспорте: «Савицкий Андрей Валерьевич».

— Савицкий? — переспросила она.

— Да, — сдержанно поклонился Андрей. — Ознакомьтесь также с водительским удостоверением. Моя машина стоит во дворе, можете проверить. А если будете настаивать и придете с автоматом, я вам и страховку предъявлю. И справку с места работы!

— Андрей Валерьевич, извините нас! — сказал Василий Петрович. — Ошибка вышла… С праздником вас! Заходите в гости, если что!

Андрей промолчал.

— Внучка, ты бы извинилась перед человеком! — шепнул Василий Петрович Олесе. — Я пойду. Подожду тебя у наших ворот.

Василий Петрович пошел к своему дому.

— Так, значит, вы — композитор Савицкий? — Олеся была потрясена. — Вот почему ваше лицо сразу показалось мне знакомым… Я видела вас по телевизору и на афише… Представляете, а я вашу песню хотела исполнять на кастинге!

— Какую песню? — хмуро спросил Андрей.

— «Снежинки»!

— Вы что же, поете?

— Да. Я певица! — прокаркала Олеся своим хриплым голосом.

Какой кошмар! — содрогнулся Андрей. Он настолько устал от писем, звонков и бесконечных демо, которыми его забрасывали начинающие артисты, что нервно реагировал, когда в радиусе ближайших десяти метров появлялся какой-нибудь певец, а в особенности певица. А тем более такая… безумная, как эта.

— А вы… жених актрисы Барышевой? — вырвалось у Олеси.

— А вы откуда знаете?

— Так об этом все говорят!

Андрей застыл, не зная, что ответить.

— А что же вы один встречаете