— По-моему, — процедил Коул, — ты предъявил мне не тольконелепое, но и безумное требование.

— Ты считаешь брак «безумием»? — переспросил Кэл, и у негона лице вновь появилось угрожающее выражение. — Вся наша чертова страна катитсяв пропасть, и только из-за того, что твое поколение попирает наши добрые старыебезумные традиции — такие, как брак, дети и ответственность!

Когда Коул отказался вступать в спор по этому поводу, Кэлуказал на большой поцарапанный журнальный столик, заваленный, как и все другиестолы в комнате, десятками журналов. Летти, экономке Кэла, не удавалосьсодержать их в порядке даже с помощью непрестанных сражений.

— Если ты мне не веришь, загляни в журналы. Вот, — заявилКэл, выхватывая экземпляр «Читательского дайджеста» из стопки с краю. — Тытолько посмотри! — Он потряс журналом небольшого формата в синей обложке сярко-желтым заголовком, а затем запрокинул голову, глядя сквозь очки сбифокальными стеклами, и вслух прочитал название:

— «Обман в наших школах. Скандал национального масштаба».Если верить этой статье, — продолжал он, уставясь на Коула так, словно обвинялего в этом скандале, — восемь из десяти учащихся старших классов постоянноприбегают к обману. Автор пишет, что нравственные нормы стали настольконизкими, что многие ученики уже не знают разницы между хорошим и плохим!

— Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору.

— Не понимаешь? — переспросил Кэлвин, закрыл журнал и сновазапрокинул голову, вглядываясь в текст на обложке. — Тогда, может быть, вот этастатья по теме. Знаешь, как она называется?

Вопрос был явно риторическим, и Коул просто посмотрел надядю в раздраженном ожидании.

— «То, чего женщины не знают о современных мужчинах». — Сотвращением швырнув журнал на столик, он перевел взгляд на Коула. — А я желаюузнать, что такое стряслось с вами, молодыми людьми, если вдруг мужчиныперестали понимать женщин, а женщины — мужчин и никто из вас не чувствуетнеобходимости вступать в брак, беречь его и растить добрых, богобоязненныхдетей!

Коул продолжал листать журнал, а ярость его постепеннонарастала.

— Как я уже говорил тебе прежде, ты едва ли вправе читатьнотации о ценности брака и потомства — ведь у тебя самого никогда не было нижены, ни детей!

— К моему глубокому сожалению, — возразил Кэлвин, порылся вкипе журналов и вытащил один из последних номеров бульварной газеты. — Вот, тытолько посмотри! — воскликнул он, указывая костлявым пальцем на первую страницуи потрясая ею перед лицом Коула.

Коул взглянул на дешевое издание и иронически усмехнулся.

— «Инкуайрер»? — осведомился он. — Ты подписался на«Инкуайрер»?

— Он нравится Летти, но дело не в этом, а в том, что всеваше поколение начисто лишилось рассудка! Подумать только, как вы, молодыелюди, ведете себя! Взгляни на эту красавицу! Она знаменита, она ведет вХьюстоне бурную светскую жизнь, она богата!

— Ну и что? — пожал плечами Коул, глядя в лицо дяде, а не нагазету.

— А то, что ее жених — некий Дэн Пенворт — совсем недавнобросил ее ради восемнадцатилетней итальянки, вот этой, что лежит рядом с ним напляже почти нагишом. — Коул так и не взглянул на газету, и потому Кэл отшвырнулее в сторону, но не пожелал прекратить спор:

— Он бросил ее, даже не сообщив об этом, в то время какбедняжка готовилась к свадьбе.

— Ну и в чем суть? И есть ли она вообще? — потребовал ответаКоул.

— Есть — в этом ты чертовски прав! Суть в том, что этотПенворт родом из Хьюстона — он родился и вырос здесь, как и девушка, которую онбросил. Теперь, когда даже в Техасе начали так обходиться с женщинами ипренебрегать большими ценностями, наша чертова страна наверняка пойдет псу подхвост!

Коул поднял руку и принялся устало массировать мышцы шеи.Разговор мог продолжаться бесконечно, а ему предстояло обсудить жизненно важныйвопрос и решить его с Кэлом — но возможно это было лишь в том случае, если емуудастся отвлечь дядю от нелепой одержимости семейным положением племянника. Впрошлом Коулу это неизменно удавалось, но сегодня Кэл был настроен решительнее,чем когда-либо, и Коула мучило досадное предчувствие, что на сей раз онпотерпит поражение. Ему в голову закралась мысль, что Кэл, наверное, и впрямьспятил, но Коул сразу же отмел подобный вывод. Кэл ничуть не изменился. Онвсегда был таким же упрямым и настойчивым, как бульдог. Когда впервые на егоземлях была обнаружена нефть, Кэл заявил, что деньги ни на йоту не изменят егожизнь, и, Бог свидетель, он не покривил душой. Он считал каждый грош, какнищий, по-прежнему ездил в раздолбанном грузовичке двадцатилетней давности,носил вытертые джинсы и клетчатые рубахи — каждый день, кроме воскресенья,когда отправлялся в церковь; как и прежде, он старательно изучал рекламныепроспекты магазинов подержанных вещей и уверял, что кабельное телевидение —дорогое удовольствие и именно потому обречено на провал.

— Послушай, — начал Коул, — я не собираюсь с тобой спорить…

— Вот и правильно.

— Я хотел сказать, что не собираюсь спорить с тобой об упадкеамериканской нации, ценности брака или необходимости иметь детей…

— Замечательно! — перебил Кэл, выбираясь из кресла-качалки спротершейся обивкой. — Тогда женись и поспеши с наследником, чтобы я смоготдать тебе вторую половину компании. Женись на той танцовщице с Бродвея,которую ты привозил сюда два года назад — той, с багровыми ногтями в два дюймадлиной, или на школьной учительнице, в которую ты был влюблен в седьмом классе,— словом, на ком хочешь, только женись! И поспеши, потому что у нас обоихосталось мало времени!

— Что, черт побери, это значит?

— То, что этот спор продолжается уже два года, ты до сих породинок, а я по-прежнему мечтаю о ребенке, которого смогу покачать на колене.Потому я даю тебе три месяца на помолвку и еще три месяца — на женитьбу. Если кэтому времени ты не познакомишь меня со своей женой, я помещу свои пятьдесятпроцентов акций в фонд на имя Теда и Донны-Джин. Управляющим фонда назначуТревиса — в этом случае он станет твоим неофициальным деловым партнером, акогда Тед и Донна-Джин достигнут совершеннолетия, они сами помогут теберуководить компанией. Это значит, что у тебя по-прежнему будет компания — послетого как ты получишь помощь от Тревиса. — Кэл бросил «Инкуайрер» на стол и ещераз предупредил напряженно молчавшего племянника:

— На твоем месте я не стал бы тянуть, Коул. Мое сердце можетне выдержать в любую минуту, а я изменю завещание на следующей неделе — тогда,если я умру раньше, чем ты женишься, мои пятьдесят процентов акций компанииотойдут Теду и Донне-Джии.