разгладила ее. Я также расчесала волосы пальцами, чтобы убрать спутанные колтуны, и старалась не дышать в его сторону.

Он крякнул и повернул гаечный ключ, и тут внезапно соединение разорвалось и вода с грохотом хлынула в ведро. Он засунул два пальца внутрь отверстия и стал ими кружить. Одним глазом глядя на меня. Мне этот жест казался мучительно неловким. Я могла бы перебраться в другую ванную комнату по коридору, но вместо этого я осталась там, грызла кончик зубной щетки, не зная куда смотреть.

– Не могу добраться достаточно высоко, – сказал он.

Он вставил в трубу длинный пластиковый зонд и несколько раз засунул его внутрь, толкая и кряхтя. Он видел мою реакцию – ужасающее смущение от всего этого – и продолжал мучить меня еще больше.

– Вот так, – сказал он, подмигивая.

Из черной трубы вылетел клок волос, который он поднял вверх, чтобы я увидела. Он был огромный, размером с кулак. Грязная смесь всех наших взмахов и прихорашивания перед зеркалом. Я была так огорчена, как будто сама родила эту штуку прямо здесь, на полу в ванной. Он бросил комок в ведро, заменил трубку несколькими небрежными поворотами и встал. Верхняя часть его синего комбинезона была снята, рукава завязаны на животе.

– Все для вас, – сказал он и начал собирать свои инструменты, даже не взглянув на меня и не спросив о Лорен.

– Огромное спасибо.

Я подошла к раковине, но мне определенно не хотелось чистить зубы перед ним, не говоря уже о мочеиспускании. Он напевал себе под нос и сливал грязную воду в душевую кабину, как будто я была невидимкой. И я поняла, что он не помнит, кто я. Несомненно, все Божественные были на одно лицо – Скиппер, Пек, даже Джерри Лейк, – с таким же успехом мы могли быть клонами. Я никогда настолько сильно не чувствовала себя пустым местом. Несчастная, я ковыряла пальцем сигаретный ожог. Я слышала, как некоторые из моих сверстников шагают по коридору, одеваются или уходят завтракать. Стюарт перекинул ведро с вантузом через руку и приподнял подбородок в знак прощания.

– Как Кайл? – быстро спросила я.

Что хорошего принесут мне новости о ребенке его девушки, я не знала. Но это было лучшее, что я смогла придумать. Это остановило его.

– Что? Ах, да, – он указал на меня пальцем, – я помню тебя, из парка. Ты новая, – казалось, он с трудом подбирал нужное слово, – приятельница Лорен?

Его лицо вспыхнуло весельем. Она была горожанкой, а я Божественной.

– Лорен говорит, что ты теперь работаешь здесь, – сказала я. – Я имею в виду, постоянно.

– Похоже на то. Мой дядя кого-то знает, – Стюарт перекладывал ведро из одной руки в другую. – Он замолвил за меня словечко.

– Клево, – сказала я.

– Ага, клево. – Он поднял обе брови.

Почему я никогда не могла нормально с ним разговаривать?

– Я имею в виду, это здорово.

Когда он схватился за ведро, его бицепсы напряглись.

– Платят прилично, – признал он.

Снаружи на лужайке двое мужчин в синем складывали стулья, готовые к транспортировке их в холл к началу экзаменов.

– Мне лучше пойти и помочь им.

– Конечно.

Полагаю, существовали правила насчет общения с Божественными. Вероятно, ему не полагалось даже находиться одному в душе для девочек. Но Стюарт не двинулся с места. Он прислонился бедром к плитке в душевой.

– Как твое имя, еще раз?

– Джо, – сказала я и тут же исправилась: – Я имею в виду, Жозефина.

Это звучало менее Божественно.

– Джо-зефина, – повторил он; я могла бы весь день слушать, как он произносит мое имя, разделяя две половинки – вот так.

– Хорошо, Джо-зефина, я надеюсь, ты не втянешь мою сестру ни в какие… проблемы.

И снова понимающая улыбка, которая приподняла уголок его губы. Он потер рот тыльной стороной запястья. Я поняла, что он воспринимал все совсем иначе. Он думал, что я смутьянка, вождь, отступница. А Лорен – овечка. Он подмигнул. Я почувствовала, как сжалось мое сердце.

– Хм, прошу прощения, – раздался из коридора надменный голос. – Тебе нельзя здесь находиться.

Скиппер. Одетая в одно лишь полотенце.

Я не была уверена в том, насколько много она слышала.

Стюарт поднял свой набор инструментов, все еще глядя на меня, и почти не смотрел в сторону Скиппер. Затем последовало еще одно подмигивание, как будто мы разделили одну шутку на двоих.

– Дамы вперед, – сказал он, но она уже прошла мимо Стюарта к душевым кабинам.

Он поклонился и вышел, как дворецкий.

– Пока, Стюарт, – сказала я.

Скиппер захлопнула занавеску для душа.

Между ее обнаженным телом и мной была только тонкая пленка. Я прислонилась к раковине, медленно чистя зубы. Конденсат скапливался вокруг меня, зеркало медленно запотевало. Я думала о Стюарте, воспроизводя наш разговор. Улыбка. Подмигивание. Меня даже не волновало, что Скиппер нас прервала; на самом деле я была довольна. Я была уверена, что мой разговор с мальчиком прямо в школьной ванной произведет на нее впечатление.

Я продолжала чистить зубы, ожидая, пока Скиппер закончит принимать душ, но вдруг, перекрикивая шум воды, она заговорила:

– Так какого черта ты разговаривала с этим плебеем?

Я замерла, полностью парализованная, сжимая в руке зубную щетку.

– «Пока, Стюарт», – передразнила она.

В тот момент я возненавидела Скиппер. Девушку, для которой еще не так давно я бы сделала все: поползла по раскаленным углям, солгала, украла, вывернула кишки. Я подумала включить все холодные краны, чтобы обжигающая вода обожгла ее кожу. Или напугать ее так, чтобы она поскользнулась и ударилась головой. Я сжал ручку зубной щетки, как нож.

– Заткнись, – тихо прошипела я.

Скиппер отдернула занавеску, и из-за нее вывалился пар; я могла видеть все, от ее голых ног до мокрых лобковых волос.

– Боже мой, дорогая, – фыркнула она, – быть не может. Горожанин?

23

Прошло совсем немного времени, прежде чем Джерри Лейк поняла, что шпилька, ее драгоценный талисман, пропала. Мне нужно было вернуть ее. В следующий раз, когда мы встретились, Лорен равнодушно пожала плечами, поначалу сморщив нос, как будто не могла вспомнить, о чем я говорю.

– Боже мой, – простонала я. – Ты же не потеряла ее, не так ли?

– Расслабься, – сказала Лорен. – Со всеми этими дерьмовыми пластиковыми украшениями, которые у нее есть, ей будет плевать.

И правда, сначала Джерри, казалось, не замечала пропажи. Готовясь к важному соревнованию, она выглядела более озабоченной тренировками, чем обычно. В то время я видела ее очень мало. Она часто опаздывала, вылезала из бежевого «Форда» и прощалась с водителем в красной кепке, часто через час после выключения света, потому что тренировки были допоздна. Позже