— Вам виднее. Я там никогда не был.

— То есть этот дом принадлежит вашему отцу.

— Этот дом принадлежит мне. Отец мне его подарил лет.., пятьназад.

— Из-за чего вы поссорились?

— Да вот из-за дома и поссорились! — сказал он и пересталкачаться. — Мне не нужны дома и «Эстоны Мартины». Мне вполне достаточно того,что я зарабатываю!

Она еще немного подумала.

— То есть вы стремитесь к благородной бедности, а ваш отецвсе время заставляет вас жить в богатстве и роскоши?

Вот черт побери! Девчонка все угадала с полуслова! Да ещетак.., язвительно это определила!..

— Ну, не совсем так, но что-то в этом роде.

— Вы могли бы отдать дом колонии малолетних преступников. Вкачестве благотворительности. У них здесь был бы летний кинотеатр и библиотека!Зачем вы так утруждаете себя жизнью в нем, если богатство и роскошь вам чужды иотвратительны?

— Да я в нем и не живу, — пробормотал Максим Вавилов, как быоправдываясь. — Так, бываю.

— Не правда, — отрезала Катя Самгина. — Живете. Там, в вазе,газеты, и самая старая из них недельной давности. Вы приезжаете и читаете здесьгазеты, следовательно, живете!

— А может, это моя домработница читает!

— Чушь, — фыркнула Катя. — Домработница читает газету «Жизньзнаменитостей»! «Власть», «Деньги» и «БизнесЪ» домработница не читает! А тамнет ни одной газеты «Жизнь знаменитостей», зато «Власти» и «Денег» сколькоугодно!..

Он просто наслаждался. Нет, надо же такому быть!.. Как она сним разговаривает! Как она моментально поймала его с газетами — наблюдательная,умная!

— А чего это вы ко мне пристали? — спросил он судовольствием. — Почему вас волнует, живу я здесь или не живу?

— Да меня не волнует! — сказала она с досадой. — Просто выгрубо разговариваете с матерью и не хотите встречаться с отцом, я была уверена,что ваш отец по меньшей мере вор в законе и держатель общака, а он,оказывается, просто бизнесмен.

— Он-то бизнесмен, — взорвался Максим Вавилов. Просто таквзорвался, для проверки, чтобы дальше испытать девчонку. Ну нравилось ему ееиспытывать! — Только я не хочу и не могу быть бизнесменом! Я ничего не понимаюв бизнесе, в этих отчетах, программах, бизнес-планах! Я очень рад, что у негополучается, ну и дальше что?! Почему я обязан быть таким, как он?! Почему ядолжен продолжать его дело, если у меня нет к этому бизнесу никакой тяги?! Яумею ловить жуликов и бандитов и считаю, что делаю нужное дело!

— А вас заставляют?..

— Что?

— Ну, стать миллионером? Заставляют, да?

— Мои родители считают, что я занят не своим делом, —отрезал он мрачно. Шутки кончились, он начал злиться. — А я делаю как раз то,что умею, и то, что мне нравится!

— Тем не менее вы живете в доме, который купил ваш отец, нозарабатывать деньги вы не желаете, правильно?

Он вышел из себя. Кажется, в последний раз он так выходил изсебя, когда разговаривал с матерью на эту же тему, и она говорила именно то жесамое: ты не желаешь зарабатывать деньги и тем не менее успешно их тратишь!

— Я никого ни о чем не прошу, — заявил он тихо и грозно. —Этот дом — подарок моего отца, и был страшный скандал, когда я отказался егопринять. Отца в больницу увезли с сердечным приступом, и мама сказала, что ячудовище, раз не понимаю, как отец хотел сделать мне приятное! Я чудовище, и всякоечувство элементарной человеческой благодарности мне чуждо! Отец отказывалсявыходить из больницы, пока я не подпишу документы, что дом мой. И я подписал.

Катя Самгина посмотрела на него.

— Фу, какая гадость, — произнесла она печально. — А выпроизвели на меня впечатление порядочного человека. Ну да ладно. Подумаешь.

И она слезла с широкого деревянного подоконника.

— Так, — выговорил Максим Вавилов. — Постойте. Янепорядочен? В чем?!

— Вы во всем обвиняете своих родителей. Они силой заставиливас жить во дворце, изверги и подонки. А вы благородный, вы на работе жуликовловите.

— Разве я сказал, что они изверги и подонки?!

— А разве вы не сказали, что они силой заставили вас взятьэтот дом?!

— Да дело не в доме, а в том, что отец уверен, что раз я нехочу работать в его бизнесе, значит, я вообще ни на что не гожусь!..

— А вы не хотите? — спросила Катя Самгина язвительно. — Илине можете?..

Он смотрел на нее и молчал.

Растрепанный воробей залетел на террасу, покружил в бликахцветного стекла, уселся на подоконник, повертел головой и вдруг заскакал боком,скосил глаз и что-то склевал с доски.

— Ну ладно, — сказала Катя. — Извините меня, я полезла не всвое дело. У вас очень.., приятная мама и очень.., дорогой дом. Я просто ничегоне поняла. Я.., пойду, полежу.

Он все смотрел и молчал.

Она спросила:

— Почему вы молчите?.. Нет, если хотите, я уеду. Только,наверное, вам придется вызвать мне такси. Или здесь есть электрички?

Он молчал, потому что никак не мог разобраться, куда еепоместить согласно классификации, которая была у него в голове.

Если бы та, которая убила его ребенка, узнала, что оннаследник империи, которая потянет, пожалуй, на много миллионов долларов, онабы вышла за него замуж в первый день знакомства, а во второй родила бы от неготроих детей чохом, только чтобы он никуда невзначай не делся вместе с будущимимиллионами! Он никогда ей не говорил об этом, потому что была у него такаяидея, что она — и вообще любая! — должна любить его самого, а не миллионы егоуспешного и богатого отца.

Эта печально сказала, что он непорядочен, раз не умеетценить заботу, и теперь собирается уезжать, потому что ей кажется, что она егооскорбила.

Вся классификация трещала по швам.

Он же твердо усвоил урок — чужая душа потемки и лезть туда сфонарем опасно для жизни, ибо чудовища, притаившиеся во мраке, пожрут! Максимтвердо усвоил, что самое главное в жизни — это научиться разбираться, где люди,а где крокодилы, и он считал, что крокодилов значительно больше, чем людей, атут вдруг крокодилом оказался он сам!

В глазах этой девушки он совершенно точно выгляделкрокодилом!

Все это требовало обдумывания.

— Я вас провожу, — растерянно сказал Максим и вылез изгамака.

— Куда? На электричку?

— На какую электричку? Да нет, не на электричку, а в вашукомнату! Вы же хотели полежать!