– Мисс Григ? – спросил незнакомый мужской голос.

– Да, я слушаю.

– Добрый вечер. Вы давно прилетели?

– Простите, с кем я говорю?

– Это Рязанцев. Мистер Хоган сказал, что вы могли бывременно взять на себя обязанности моего пресс-секретаря. Мне было бы удобно,если бы вы подъехали ко мне прямо сегодня вечером.

Маша почти не удивилась. Ее предупреждали, что Рязанцев,скорее всего, позвонит ей сам. Он не сможет больше суток обходиться без няньки.Люди из партийного пресс-центра его раздражают, никого из приближенныхуголовника Хавченко он к себе не подпустит. Что касается думского пресс-центра,то Вика Кравцова позаботилась о том, чтобы никто не сумел ее заменить. Водиночестве Рязанцев чувствует себя беспомощным. Джозеф Хоган протянул емусоломинку, отрекомендовал Машу как самую подходящую няньку, заранее дал номерее телефона.

– Здравствуйте, Евгений Николаевич, спасибо за звонок, яготова помочь вам, но дело в том, что как раз сегодня вечером я ужинаю ссотрудником посольства… – Маша вдруг запнулась, потому что увидела Ловуда. Онстоял в глубине двора у качелей и курил. Она не поверила своим глазам.

– Вы можете с ним как-то связаться и отменить этот ужин? Вымне нужны очень срочно, – сказал Рязанцев.

– Кажется, он уже здесь и ждет меня, – Маша вылезла измашины и направилась к Ловуду, продолжая разговаривать, – мне нескольконеловко, я обещала…

– Кто он? Как его фамилия? – перебил Рязанцев.

– Его зовут Стивен Ловуд, он помощник культурного атташе.

– Я знаком с Лову дом. Если он обидится, свяжите меня с ним,я сам все ему объясню и возьму вину на себя.

– Хорошо, – вздохнула Маша, – я к вам приеду, скажите, кудаименно и к которому часу.

Ловуд между тем заметил ее, быстро бросил сигарету, затопталокурок, словно он был школьником, а она завучем или директором.

– Скажите мне адрес, я пришлю за вами шофера, – заявилРязанцев в трубке. А Ловуд уже подошел к ней, расплываясь в фальшивой радостнойулыбке, и, ожидая, пока она закончит разговаривать по телефону, отеческиположил руку ей на плечо.

Маша назвала Рязанцеву переулок, номер дома и поймалатревожный взгляд Ловуда. Он явно пытался уловить голос в трубке.

– А, это, кажется, где-то в районе Маяковки? – почему-тообрадовался Рязанцев. – Тогда я могу сам за вами заехать. Я сейчас совсемблизко. Буду у вас буквально через двадцать минут. Помните, как мы танцевалирок-н-ролл на вечеринке в честь юбилея факультета?

– Помню, – улыбнулась Маша.

– Быть моим пресс-секретарем – это примерно то же самое.

Когда она захлопнула крышку телефона, Ловуд повел себя болеечем странно. Не снимая руку с ее плеча, он обнял ее, притянул к себе ипоцеловал в щеку.

– Как же я рад вас видеть, Мери, вы даже не представляете.Столик заказан на половину восьмого, ресторан здесь в двух шагах, мы можемпройтись пешком. Погода отличная, после дождя легко дышится.

– Да, конечно, мистер Ловуд, я тоже очень рада вас видеть, ябы с удовольствием прогулялась с вами и поужинала, но мне ужасно неловко.Только что звонил Рязанцев, я ему зачем-то срочно понадобилась, и черездвадцать минут он будет здесь. Я сказала ему, что сегодня ужинаю с вами, но онне терпит возражений.

На Ловуда было жалко смотреть. Он сначала густо покраснел,потом сразу побледнел. Вероятно, он надеялся уже сегодня вытянуть из нееинформацию. Неужели все действительно так просто? Неужели именно он заказалБриттена и связался для этого с бандитами? Теперь они за ним следят. Судя пообрывку телефонного разговора, который ей удалось вчера подслушать, у него требуютденег, он отказывается платить. Он заказывал только Бриттена, а они убили еще иКравцову и теперь хотят получить двойной тариф?

– Простите меня, мистер Ловуд, – Маша сделала глупые ижалобные глазки, – мне правда ужасно неудобно, но я не могу отказать Рязанцеву,меня отправляли сюда для работы в его пресс-центре, и мистер Хоган лично просилменя помочь ему по мере сил. Вы ведь понимаете, как ему сейчас сложно.

– Мне тоже сейчас нелегко, – заметил Ловуд, вымучиваяулыбку, – я потерял близкого друга. “Мерзавец, гад несчастный, у Тома троедетишек, Вика Кравцова – молодая красивая женщина”, – заметила про себя Маша и,улыбнувшись ему вполне натурально, предложила:

– Давайте поднимемся в квартиру, я хотя бы угощу вас чашкойкофе, у нас еще есть минут пятнадцать до приезда Рязанцева, а учитывая пробки,наверное, даже больше.

– И на том спасибо, – вздохнул Ловуд. Когда они зашли вподъезд, старухи на лавочке проводили их суровыми взглядами, и донесся громкийшепот:

– И не стыдно ей, сопливке, с таким старым связалась!

Она покосилась на Ловуда, но он, кажется, не услышалязвительного замечания. Лицо его было тяжелым, напряженным, глаза за стекламиочков бегали, веко дергалось.

Лифт не работал. Стали подниматься пешком.

– И все-таки мы обязательно должны поужинать, – проговорилЛовуд, едва справляясь с одышкой, – думаю, третья попытка окажется удачной.Давайте завтра, в это же время.

– Конечно, – Маша открыла дверь квартиры, – мне правдаужасно неудобно перед вами, но я не виновата.

– Да, с господином Рязанцевым спорить трудно. Он не терпитвозражений.

– Вы хорошо его знаете?

– Ну, насколько это возможно, – Ловуд развел руками, – такиелюди, как Рязанцев, постоянно меняются, сегодня он один, завтра совсем другой.Все зависит от политической конъюнктуры, от моды, от вкусов толпы.

Маша отправилась на кухню варить кофе, Ловуд уселся там жена табуретку, и когда замолкал, было слышно его тяжелое нездоровое сопение.

– Ох, кажется, нет сахара, – спохватилась Маша, оглядываяполки, – придется пить несладкий кофе.

– Ничего страшного. Я как раз хотел предупредить вас, чтовсегда пью без сахара. У меня есть заменитель, очень полезная вещь, постоянноношу с собой, – Ловуд достал из кармана маленькую сине-белую коробочку, потрясею, как погремушкой, – значит, мы договорились, завтра ужинаем?

Лицо его при этом было таким странным, мокрым и тревожным,что Маша чуть не вылила на себя кипяток из чайника.

– Конечно, конечно, мистер Ловуд.

– Называйте меня, пожалуйста, Стивен, – прохрипел он, опятьтеряя голос, – вам, Мери, наверное, много неприятного про меня наговорили вНью-Йорке, поэтому вы так зажаты со мной.