Они уже подходили к гостиной, когда у парадной дверизастучал молоточек. Поскольку Стивен велел всем говорить, что его нет дома, тоне обратил на стук никакого внимания, однако через минуту услышал шум и веселыеголоса и про себя чертыхнулся.

— Он наверняка дома, Кольфакс, — говорила мать Стивенадворецкому. — Приехав два часа назад в Лондон, мы нашли его записку, в которойон сообщал о своем намерении уехать в загородное поместье. Мы могли и незастать его, если бы не приехали несколькими днями раньше, чем планировали.Ладно, говори, где он прячется?

Проклиная все на свете, Стивен обернулся как раз в тотмомент, когда мать в сопровождении брата, невестки и ее друга буквально вплылив гостиную, полные решимости наставить на путь истинный отбившегося от рукчлена семьи, если даже придется выдержать бой.

— Я не допущу этого, дорогой! — заявила мать, собираясьпоцеловать его в щеку. — Ты стал… — тут она заметила Шерри и, запинаясь, совсемтихо проговорила:

— настоящим отшельником.

— Это уже слишком! — заявила Уитни Уэстморленд, повернувшисьспиной к гостиной, пока Кольфакс снимал с нее накидку. — Мы с Клейтономпостараемся проследить, чтобы в ближайшие шесть недель ты посещал все главныебалы и рауты, — продолжала она, беря мужа под руку. Однако сделав два шага, обаостановились как вкопанные.

Стивен с виноватым видом посмотрел на растерявшуюся, близкуюк панике Шерри и шепнул:

— Не волнуйтесь. Они полюбят вас, как только придут в себяот удивления.

Стивен лихорадочно прокручивал в голове все мыслимые инемыслимые выходы из грозившей обернуться катастрофой ситуации, но остановилсяна двух: попросить Шерри выйти и дать ему возможность объясниться сродственниками, что было бы для него унизительно, или же на ходу придуматьлегенду и разыграть фарс, а когда Шерри пойдет спать, рассказать родным правду.

Склоняясь ко второму варианту, Стивен выразительно посмотрелна брата, ища у него поддержки, однако Клейтон ничего не заметил, потому что вэтот момент переводил взгляд с Шерри на серебряный поднос в руках Стивена.

— А у вас тут все по-семейному, — сухо заметил брат.Поспешно поставив поднос на стол, Стивен посмотрел на стоявшего в дверях иожидавшего указаний Кольфакса и кивнул ему. Это был молчаливый приказ, чтоозначало немедленно принести напитки и закуски. После чего граф сталпредставлять непрошеных гостей Шерри:

— Мама, позволь представить тебе мисс Чариз Ланкастер. Божемой! Ведь это ее будущая свекровь, вдовствующая герцогиня. Шерри едва не умерлаот страха, с мольбой посмотрела на Стивена и шепотом, буквально взорвавшимнапряженную тишину, спросила:

— Достаточно будет обычного книксена? Стивен взял ее подлокоть, подтолкнул вперед и ободряюще улыбнулся:

— Вполне.

Шерри сделала книксен, чувствуя слабость в коленях, и,встретив холодный взгляд старой леди, с неожиданной для самой себя смелостьювежливо произнесла:

— Счастлива познакомиться с вами, мэм, то есть вашасветлость.

Затем она обернулась и ждала, когда Стивен представит ееневестке, жгучей брюнетке по имени Уитни, разглядывавшей Шерри с плохоскрываемым изумлением.

«Еще одна герцогиня!»— в отчаянии подумала Шерри, старше ее,но не намного. Делать книксен или не надо? И, словно угадав ее мысли, Уитни протянуларуку и нерешительно сказала:

— Здравствуйте, мисс Ланкастер.

Шерри с благодарностью пожала руку молодой женщине иповернулась к мужчинам. Герцог, высокий, темноволосый, был очень похож на еежениха: такие же тонкие черты лица, такой же рост, такие же широкие плечи.

— Ваша светлость, — пробормотала Шерри, снова присев вкниксене.

Четвертому гостю, Николасу Дю Виллю, было лет тридцать пять.Он галантно поцеловал ей руку, сказал, что счастлив познакомиться, и подарил ейулыбку, способную заменить самый лучший комплимент Но почему никто из родныхСтивена не поздравляет ее с тем, что она скоро станет членом их семьи, или непожелает ей счастья. Все словно онемели.

— Мисс Ланкастер болела, — сказал Стивен, и три пары глазуставились на нее, словно боялись, что она вот-вот упадет в обморок, но большевсех этого боялась сама Шерри.

— Не просто болела, — уточнила она, — а получила травмуголовы.

— Почему бы нам не присесть? — заметил Стивен, проклинаясудьбу-злодейку, усугубившую и без того сложную ситуацию. В отличие от Шерри онхорошо это понимал. Его, как говорится, застали на месте преступления. В доме унего — женщина. Одна, без провожатых. Комментарии тут излишни. Настоящая ледида и просто порядочная женщина себе такого не позволит. А он просто спятил,притащив домой такую женщину, когда в любой момент могут явиться гости, неговоря уже о том, что нарушил все приличия, представив ее родственникам. Теперьим оставалось лишь терпеливо ждать от него объяснений: кто она… где еепровожатые… где, наконец, его голова?

Пытаясь выиграть время, Стивен поднялся навстречудворецкому, который принес поднос с графином и рюмками.

— Ага, вот и Кольфакс! — промямлил он. — Что будешь пить,мама?

Герцогиня бросила на него удивленный взгляд, но,догадавшись, что он попал в неловкое положение и ищет поддержки, с улыбкойпосмотрела на поднос, принесенный Стивеном.

— Судя по аромату, там, по-моему, горячий шоколад? — веселосказала она и обратилась к дворецкому:

— Охотно выпью горяченького.

— Выпей лучше шерри, — с волнением произнес Стивен.

— Нет, шоколад, — категорически заявила герцогиня и, призвавна помощь свою дипломатичность, о которой ходили легенды, повернулась к Шерри.— У вас американский акцент, мисс Ланкастер, — вежливо заметила она. — Давно выв Англии?

— Чуть больше недели, — в смятении ответила Шерри. Почемуникто из них ничего не знает о ней, ведь она помолвлена с их ближайшим родственникомЧто-то тут не так.

— Вы здесь впервые?

— Да, — овладев собой, сказала Шерри, с недоумением глядя наСтивена Сердце сжалось от ужасного предчувствия.

— А что привело вас в Англию?

— Мисс Ланкастер обручена с англичанином, — пояснил Стивен,придя Шерри на помощь и моля Бога, чтобы мать не хватил удар.

Но герцогиня, казалось, испытала облегчение, и улыбка еепотеплела.

— Это прекрасно, — сказала она и нахмурилась, посколькудворецкий, вопреки ее желанию, вместо шоколада протянул ей рюмку шерри. —Кольфакс, нечего размахивать рюмкой у меня перед носом. Я же сказала, что хочугорячего шоколада.