Каретников замолчал. Он молчал довольно долго, мы уже истомились и хотели уйти, как он открыл-таки рот:

— Так, сейчас идем к нам в квартиру. И вы нам с Михой все расскажете. И никаких — но! Чуть не погибли вы, чуть не погиб я, к тому же, по вине несчастного случая, — выделил он особо, — умер человек. Имею я право знать, наконец, что происходит?!

…Мы сидели на кожаном диванчике за столом на кухне. Мишка хлопотал возле плиты, готовя нам троим ужин (сам он уже успел поесть, так как целый день сидел дома). В квартире были две большие комнаты с кроватями, прочей мебелью и телевизором, кухня со всей утварью, прихожая, совмещенный санузел и большая лоджия — это Димка, чтобы привести нас в чувство, водил по квартире, говоря на ходу всякие глупости и ненужности, а я в то время гадала, сколько же они платят в день за такие хоромы. Наконец, привел нас за стол и вынудил все-все рассказать. Чтобы усладить наше горе и унять наши вздохи, Лисовский к тарелкам с макаронами с тушенкой добавил еще и торт-мороженое, вынутый из морозилки. Вот ведь добрая душа. Что и говорить, с клубнично-ванильным лакомством время потекло куда веселее.

— Знаете, что я думаю? — внимательно выслушав наш рассказ и временами задавая наводящие вопросы, решил поделиться мнением Димка. — Твой, Юля, прапрапра, скорее всего, не просто так, захватив с собой карту, поперся играть в бар. Он просто выжидал время.

— Выжидал? — вдумчиво переспросила я. Что ж, в этом был свой резон, я, хоть и мыслила в схожем направлении, конкретно до этого не доперла.

— Да. Наверно, у них была назначена встреча с этим парнем. Обмен на что-то. А тот не захотел меняться, проследил, где Юлькин дед, пират и морской волк, проводит ожидание встречи, и, вооружившись «ТТ», решил перехватить карту, ничего не отдавая взамен. Кто ж знал, что вы и тут встрянете, две девицы с шилом в известном месте?

— Но-но-но, я попрошу! — возмутилась я, а Образцова сидела тихо, краснея при каждом упоминании про выдуманного ею пирата-деда. А Димка, точно специально, подливал масла в огонь, упорно величая Кочергу дедом Юли, невзирая на то, что мы называли его настоящее имя и успели извиниться за то, что про сокровища старого пирата все выдумали.

Проигнорировав мое недовольство, Димка, попросив у Мишки добавки, продолжил:

— Непонятным остается то, что это была за женщина, сидевшая перед тобой, Катя. Кем она была Юлькиному деду, что парень в черном даже решил искать у нее карту? Что ж, я постараюсь это выяснить. Спасибо, Мих, ты настоящий друг, — поблагодарил он соседа по квартире, ибо тот поставил перед ним обновленную тарелку макарон и сел рядом.

— Каким образом ты будешь выяснять? — осведомилась я.

— Это моя забота. А вы две постарайтесь вести себя очень осторожно. Никто не знает, сколько их — охотников за сокровищами старого морского волка.

— Дима, хватит! — Юлька чуть не рыдала. Она до ужаса не любит врать, делает это в самых крайних случаях и потом все равно жутко корит себя. А тут Каретников — «прапрапра», «морской волк», «старый пират», «Юлькин дед»… Жестоко!

Наевшись, мы с Юлькой вымыли посуду, расставили ее по шкафчикам, а ребята стали звать нас вместе с ними смотреть телевизор. Образцова глянула на меня с немым вопросом. Я пожала плечами, мол, как хочешь. Тогда она ответила:

— Только если недолго.

И, зайдя в комнату, мы расположились недалеко от ребят, но очень близко друг к другу. Когда мы обе чего-то опасаемся, то всегда стараемся держаться бок о бок.

В середине фильма Юлька, так и не перестававшая ни на миг думать об ужасных событиях возле пещеры «Нежух», ахнула:

— А если бы он и впрямь решил обыскать нас? Зачем ты ему предложила это? У тебя же с собой карта! Мы и вторую не нашли, и первой бы лишились!

Заметив любопытный взгляд ребят, я хмуро ответила:

— У меня ее с собой нет. Она спрятана.

— Как это? Мы же договорились, что ты будешь носить ее с собой!

— Извини, я отказалась от этой идеи. Карта спрятана так, что никто не сможет открыть сейф без моего на то согласия. Уж я умею прятать вещи, можешь мне поверить.

Юлька поверила. Она помнила, как я однажды, лет шесть-семь назад, спрятала от мамы с бабушкой фотографию одноклассника, моей первой, но недолгой любви, который им жутко не нравился, ибо был не прилежным ботаником, а ярым прогульщиком и отпетым хулиганом, однако так глубоко, что до сих пор найти не могу. Мне было бы жутко интересно отыскать ее сейчас и освежить в памяти его образ, который почти уже стерся, но… нема!

Через некоторое время мы засобирались домой, вспомнив то, что на юге моментально темнеет, но ребята обещались проводить, а потому мы остались пить чай с конфетами. Наконец, когда наша компания вышла из дома и направилась к бабе Дусе, уже на самом деле начало темнеть. А пока мы неспешно шли, ведя интересную беседу, кою хотелось продлевать еще и еще, оттого и еле-еле передвигали стопы, на город опустилась окончательная черная таинственная мгла.

— Где там дом-то ваш? — спросил Мишка.

— А вот и он, — выдала Юля с частичкой грусти в голосе. Ей не хотелось расставаться с блондином, в которого, как я заметила, она окончательно втюрилась в ту секунду, когда отметила, насколько же он хозяйственный.

Ребята решили проводить нас прямо до дома, потому мы все вместе прошли за калитку, спотыкаясь о какие-то непонятные предметы на земле, дотопали до двери в дом и открыли ее, продолжая переговариваться и иногда хохоча над чем-нибудь забавным.

Не успели мы пересечь порог, как в коридоре вспыхнул свет. Уже знакомая нам парочка — женщина в бигуди и бородатый мужичок с ружьем наготове — принялась громко возмущаться:

— Нет, вы поглядите на них! Мало того, что посмели вернуться, так еще и сутенеров с собой привели!

— Блин, опять! — досадливо протянули мы с Юлькой. Ну сколько же можно ошибаться! Надоело! Когда мы, наконец, запомним дорогу домой? Ей-богу, даже ходя в ясли, я порой сбегала оттуда и находила свой дом среди сотни других!

— Это что, ваш папа? — удивленно произнес Димка, косясь на вооруженного человека.

— Зачем ему ружье? — испуганно спросил Мишка.

— Сейчас узнаешь! — пообещал бородач и приготовился стрелять. Со столь близкого расстояния, безусловно, даже такому мазиле удалось бы попасть в цель, потому я схватила всех троих в охапку и зарычала:

— Сматываемся!

Еще долго нас преследовали страшные, лютые «бдыжь-бдыжь»…

Уже в комнате, распрощавшись с парнями, переодевшись и сев на кровать, мы стали обсуждать ситуацию, в которую угодили.

— Как думаешь, опасность миновала или все самое ужасное еще впереди? — поинтересовалась Юлька моим мнением.

— В лице Черного опасность, без сомнений, миновала. Но, сдается мне, он был не сам по себе. Шестерка.

— Неужели клад так велик, что вовлек даже криминальных авторитетов? Может, он не шестерка, а просто действовал с кем-то сообща?