Впрочем, называть это располосованное на ленточки тряпьеодеждой не рискнул бы самый непривередливый бомж.

— Мама родная, — сказал я.

Песик задорно гавкнул и побежал к хозяйке. Та погладила его(не сводя с меня взгляда), потом достала из клоунских штанов кусоксахара-рафинада и дала собаке.

— Если его не оттащить от врага, то он перегрызаетпозвоночник за десять — пятнадцать секунд, — сказал Марко. — Впрочем, если шеязащищена, то он сосредоточится на лице.

— Что вы… как вы сделали это… — прошептал я.

Я люблю собак. У меня у самого скай-терьер Кешью, сейчас онгостит у родителей. Собаки, конечно, не игрушки. В них, даже самых маленьких,кровь волков, и они умеют драться — и за себя, и за хозяев. Но естьсобаки-бойцы, есть собаки-охотники, а есть собаки-друзья. Боевой йоркширскийтерьер — это такой же абсурд, как… как монахиня-спецназовец?

— Их вывели в монастыре в Йорке, где наши отважные гвардейцыучатся защищать Конклав, — сказал Марко, с любопытством глядя на меня. —Истинное добро не должно быть беззащитным, верно?

— Верно, — сказал я. — Ну, то есть я всегда так думал. Но…они же такие милые…

— Девушки?

— Собачки… хотя и девушки тоже… — Я смешался.

— Они остались милыми. Можете погладить, пес вас не укусит…без разрешения.

— А девушки? — спросил я.

Капрал улыбнулась и ответила сама:

— Вот уж не знаю. Но я советую не проверять.

Марко засмеялся.

— Идемте, идемте, Кирилл. Надеюсь, вас не смутило этомаленькое представление? Нашим друзьям совершенно не о чем беспокоиться. А выведь друг?

— О да, — сказал я, глядя на собачку. — Без всякогосомнения!

Есть люди, которые умеют просить. Во-первых, этопрофессиональные нищие — не согбенные старушки, протягивающие за подаянием рукугде-нибудь у магазина, а те, для кого побираться — профессия, занимающие местау церквей и кладбищ, в парках среди гуляющей публики и рядом с ресторанами, гдеподвыпившие кавалеры не преминут произвести впечатление на даму. Во-вторых, этоприрожденные любители ездить на чужой шее — все мы знаем таких, а порой идружим с ними: списывающими уроки в школе («ты алгебру сделал?»), пропускающимипары в институте («прикрой меня, ладно?»), опаздывающими на работу («скажишефу, что я с утра тут кручусь»), зовущими нас на дачу («вскопаем огород — ишашлычок с пивком, ага?»). И мы брезгливо морщимся, но все же подаем первым, мыругаемся вполголоса, но все же помогаем вторым. В конце концов, у нас всегдаесть возможность отвернуться от нищего или отказать слишком уж надоедливомуприятелю.

Но есть и третья категория профессионалов. Самая ужасная,ибо от нее не скрыться.

Это политики.

«Народ должен поддержать нашу партию!»

«Пенсионеры должны потуже затянуть пояса!»

«Шахтеры должны войти в нашу ситуацию!»

«Партнеры должны учитывать наши интересы!»

«Предприниматели должны подумать об интересах государства!»

И от этих просьб никому уклониться не удается. Народподдерживает, пенсионеры затягивают, шахтеры входят, партнеры учитывают,предприниматели думают.

Потому что эти просьбы на самом-то деле имеют силу приказа.Это просьба ленивого нищего с пистолетом в руке.

Я никогда не был нищим, не умел списывать и плевать хотел наполитику. Но сейчас мне предстояло выступить в роли просителя, причем во всехипостасях — и нищим, умоляющим о милостыне, и приятелем, жаждущим помощи, иполитиком, пытающимся заключить выгодное соглашение.

Не мое это! Совершенно не мое.

Но куда деваться-то?

Единственный мой шанс избавиться от пристального вниманияарканцев, отстоять свое право быть собой — это уговорить правителей Твердипомочь нам. И не просто помочь, а помочь бескорыстно, не превратив нашу Землю,наш отсталый Демос, в еще один мир «схоластической теократии». Потому чтодевушки-гвардейцы с пушистыми убийцами на поводках никак не вписывались в моепонятие счастливого общества.

В Риме я не был, о Ватикане имел представление лишь изкакого-то глупого фильма, где злодеи пытались взорвать сердце католическойцеркви бомбой из антивещества. Так что сравнить, была ли обитель Конклавапохожа на обитель Папы Римского, я никак не мог. Но, наверное, сходство было —я уже убедился, что многие вещи в мирах веера остаются неизменными, даже еслирасхождение миров случилось довольно давно.

Огромный собор походил на собор Святого Петра. Наверное,походил. Но увидел я его лишь мельком, когда меня посадили в большую закрытуюкарету. В ней я теперь и ехал в обществе двух девиц в мундирах изгаллюциногенного сна Микеланджело, двух милых терьеров из кошмарного сна Босхаи представителя Конклава Марко.

— Очень рад, что вы появились именно на моем дежурстве, —добродушно сообщил Марко. — Мы нечасто контактируем с функционалами, знаете ли.Я пять лет служу в охране таможни и общался с Андреем раз десять… никак небольше.

— Вы не любите функционалов?

— А вы?

— Не очень, — признался я. — Меня сделали функционалом безспроса. А потом убили мою девушку, преследовали меня… Но это мои личныепроблемы. У вас, наверное, какие-то иные основания для нелюбви?

— Конечно. Сугубо практические, то есть религиозные. — Маркозадумался на миг. — Вы, наверное, представляете нас какими-то религиознымифанатиками, которые приняли функционалов за бесов?

— Ну… — Я смутился.

— Наверняка именно так и думали. Но вы ошибаетесь. Мы вполнеразумные и веротерпимые люди. Да, святая христианская вера — основа нашегообщества, она объединяет все государства, служит своего рода… — он прищелкнулпальцами, — сверхгосударством. Идеологическим сверхгосударством.

— А я думал, что у вас одно государство на всю планету.

— Нет, что вы. Это не очень разумно и неудобно дляуправления. Как силой увязать между собой противоречия экономических интересов,разницу культур, обычаев, нравов? Единая империя, Царство Божье на Земле, можетсложиться только постепенно, эволюционным путем, по мере умягчения нравов,смягчения жизненных тягот, растворения между собой народов и языков. Да, этонаш идеал, но он еще далек от достижения. Я вас удивлю, но у нас — свободасовести.

— Да? — Я и впрямь удивился.

— Конечно же. Многие арабы и азиаты исповедуют магометанство,иудеи упорствуют в своей ветхой вере, славяне… кстати, вы же славянин?.. спорятс Конклавом по целому ряду обрядов и даже имеют своих, не признанных другиминародами святых. Есть, и я не побоюсь этого слова, атеисты, безбожники! О,проблем и сложностей хватает! Случаются и войны, даже между братьями во Христе.