– Ну и ну. Какая честь! Что ж, пригласите иего.

История самоубийства Клиффорда на первойполосе “Мемфис пресс” целиком принадлежала перу Слика<Слик в переводе санглийского значит “ловкач”.> Мюллера, старого полицейского репортера, которыйвот уже тридцать лет занимался делами полиции и преступлениями в городе.Настоящее его имя было Альфред, но никто этого не знал. Даже мать называла егоСликом, но и она не могла припомнить, откуда взялась эта кличка. Три жены исотни подружек звали его Сликом. Он не слишком хорошо одевался, не закончилсредней школы, не имел денег, Господь наградил его заурядной внешностью исредним ростом, ездил он на обычном “мустанге”, не мог себе позволить взятьженщину на содержание, и трудно было понять, за что его прозвали Сликом.

Всю жизнь он посвятил преступности. Он зналвсех торговцев наркотиками и сутенеров. Пил пиво в барах, где девицы тряслиголыми сиськами, и дружил с вышибалами. Следил за тем, кто из рокеров снабжаетгород наркотиками и девочками для стриптиза. Умел вывернуться из любойзаварушки в Мемфисе без единой царапины. Знал всех членов уличных банд сверхудонизу. Провалил не меньше дюжины шаек автомобильных воров, вовремя сообщивнужные сведения полиции. Знал всех, кто когда-то сидел, особенно тех, кто так ине завязал. Мог определить путь краденого товара, просто понаблюдав заскупками. Его захламленная квартира была похожа на любую другую за темисключением, что целая стена была занята мониторами и полицейскимирадиоприемниками. Его “мустанг” по дряхлости мог сравниться разве что сполицейской патрульной машиной, правда, у последней имелся радар, а ему он былне нужен.

Слик Мюллер обретался в самой теневой частижизни Мемфиса. На место преступления он зачастую приезжал раньше полиции. Онпрекрасно чувствовал себя в моргах, больницах и похоронных бюро. На негоработали сотни осведомителей, и они выкладывали все, зная, что ему можнодоверять. Он твердо придерживался правила: раз не для записи, значит, не длязаписи. То, что в тени, там и должно оставаться. Он никогда не выдавалосведомителя. Все свои источники держал в строгой тайне. Слик был человекомслова, и даже вожаки уличных банд знали это.

Он был на “ты” почти с каждым полицейским вгороде. Многие из них с восхищением называли его Молью. Моль Мюллер сделал то.Моль Мюллер сделал это. Поскольку Слик превратилось в настоящее имя, еще однопрозвище его не волновало. Его вообще мало что трогало. Он пил кофе сполицейскими в сотне круглосуточно работающих забегаловок города. Смотрел, какони играют в софтбол, знал, чья жена подала на развод и кто какое получилвзыскание. Он находился в Центральном участке практически двадцать часовежесуточно, и нередко сами полицейские интересовались у него, что происходит.Кого пристрелили? Кто и где попал в катастрофу? Сколько погибших? Был ли пьянводитель? Слик рассказывал им все, что мог. Помогал, когда имел такуювозможность. Его имя упоминалось на занятиях в полицейской школе Мемфиса.

Вот почему никто не удивился, когда Сликпровел все утро в центральном участке, что-то вынюхивая. Он позвонил в НовыйОрлеан и познакомился с основными фактами. Он знал, что в городе появились РойФолтригг и агенты ФБР из Нового Орлеана. Это его заинтересовало. Значит, тут непросто самоубийство, слишком уж много ничего не выражающих лиц и ответов типа“Никаких объяснений”. Прошел слух о какой-то записке, но, кого ни спроси, никтоо ней ничего не знает. Но он умел читать по лицам полицейских, занимался этиммного лет. Выяснил он и о мальчиках и о том, что младший находится в тяжеломсостоянии. Шли разговоры об отпечатках пальцев и сигаретных окурках.

Он вышел из лифта на девятом этаже и пошел всторону, противоположную от столика медсестры. Он знал номер палаты Рикки, но,поскольку отделение было психиатрическим, он не собирался врываться туда сосвоими вопросами. Он никого не хотел пугать, особенно восьмилетнего ребенка вшоковом состоянии. Он опустил два четвертака в автомат и пошел дальше, попиваядиетическую кока-колу, как будто он здесь уже весь вечер. Мимо прошел санитар всветло-голубой куртке, толкая перед собой тележку с различными причиндалами дляуборки. Это был парень лет двадцати пяти с длинными волосами, которому явнообрыдла его неквалифицированная работа.

Слик продвинулся поближе к лифту и, когдасанитар вошел туда, последовал за ним. На кармане куртки было вышито имя“Фред”. Кроме них в лифте никого не было.

– Работаете на девятом этаже? – спросил Сликбез интереса, но с улыбкой.

– Ага. – Фред даже не взглянул на него.

– Я – Слик Мюллер из “Мемфис пресс”. Пишустатью о Рикки Свее из 943-й палаты. Ну, знаете, стрельба и все такое. – Ондавно уже уяснил, что лучше всего сразу выкладывать, кто ты и зачем пришел.

Фред неожиданно заинтересовался. Он выпрямилсяи посмотрел на Слика с таким видом, как будто хотел сказать: “Я много чегознаю, но вам из меня это не вытащить”. Тележка, разделяющая их, была заполненаразличными моющими средствами. Внизу в поддоне лежали грязные тряпки и шприцы. Судяпо всему, Фред мыл туалеты, но в мгновение ока превратился в человека,владеющего важной информацией.

– Вы видели мальчика? – спросил Сликравнодушно, наблюдая, как мелькают цифры над дверью.

– Ага, только что оттуда ушел.

– Я слышал, он в сильном шоке.

– Не знаю, – самодовольно заметил Фред с видомчеловека, умеющего хранить тайны. Но ему ужасно хотелось все выложить, и этоникогда не переставало удивлять Слика. Возьмите любого среднего человека,скажите ему, что вы репортер, и в девяти случаях из десяти он будет считать,что должен говорить. Больше того, он жаждет говорить. Расскажет вам все своисамые сокровенные тайны.

– Бедный парень, – пробормотал Слик, глядя впол. Он несколько секунд молчал, и Фред не выдержал. Что это за репортер?Почему не задает вопросов? Он, Фред, знает мальчишку, только что вышел из егопалаты, разговаривал с его матерью. Он, Фред, участник всей этой игры.

– Да, ему скверно, – сказал Фред, тоже глядя впол.

– Все еще в коме?

– То так, то эдак. Может, еще долго протянется.

– Да. Я тоже об этом слышал.

Лифт остановился на пятом этаже, но тележкаФреда загораживала вход, так что никто не вошел. Дверь закрылась.

– Мало чем можно помочь ребенку в такомсостоянии, – заговорил Слик. – Я много раз подобное видел. Ребенок видит что-тоужасное на какую-то долю секунды, впадает в шоковое состояние, и требуютсямесяцы, чтобы его из этого состояния вывести. Нужны психиатры и все такое. ЭтотРикки Свей, он все так же плох?