– Мерри, я не...

Я положила палец поперек его губ.

– Нет, Гален. Я сделаю это, и ты меня не остановишь,потому что я – принцесса. Я – наследница трона, не ты. Ты – мой страж, а ненаоборот. Кажется, я об этом забыла на какое-то время, но больше я не забуду.

Такая тревога читалась в его глазах... Он отнял мою руку отсвоих губ и повернул ее ладонью вверх, поцеловал ладонь медленно и нежно, и отэтого единственного прикосновения по мне пробежала дрожь.

Он был настолько безнадежен в политическом плане, что статькоролем для него почти равнялось смертному приговору. Гален на троне стал быкатастрофой не только для себя самого, но и для двора, и для меня. Нет, я немогла сделать Галена моим королем, но я могла сделать его моим – на то короткоевремя, пока я не найду моего настоящего короля, я могла иметь Галена у себя впостели. Я могла притушить пламя, горевшее меж нами, погасить его влагой нашихтел. Выражение его глаз, когда он отнимал мою руку от губ, на миг вызвало уменя желание рискнуть королевством. Я бы на это не пошла; но я пошла бы наочень многое, лишь бы эти глаза так же смотрели на меня, когда я буду лежатьпод ним.

Я коснулась его пальцев быстрым поцелуем, потому что набольшее не отважилась.

– Давай заканчивай накрывать на стол. Думаю, хлеб ужедостаточно остыл.

Он вдруг улыбнулся, сверкнув обычной своей усмешкой.

– Ну, не знаю... Здесь у нас жарковато.

Я тряхнула головой и толкнула его в сторону кухни, почтихихикающего. Может, мне удастся держать Галена при себе в качестве королевскойметрессы или как там называется ее мужской эквивалент? Дворы сидхе существуютнесколько тысячелетий, и в такой долгой истории наверняка найдется подходящийпрецедент...

За обедом мы обсуждали, что делать, когда Нисевин отзовется.

Дойл оставил сообщение, которое даст ей понять, кто еюинтересуется. Он был уверен, что она будет достаточно заинтригована, чтобыответить на "звонок", а еще был уверен, что ей известно, чего мы отнее хотим.

– Нисевин ожидала этого вызова. У нее есть план. Незнаю, какой именно, но наверняка есть.

Дойл сидел справа от меня, так что его тело прикрывало менясо стороны окна. Он заставил меня задернуть шторы, но разрешил оставить окнооткрытым – для доступа свежего воздуха.

Стоял калифорнийский декабрь, и ветер из окна был приятнопрохладным, как в Иллинойсе поздней весной или в начале лета. Никакоевоображение не позволило бы счесть его холодным или хотя бы зимним.

– Она – животное, – бросил Гален, отодвигая стул.Он пошел к раковине со своей пустой тарелкой и подставил ее под воду,повернувшись к нам спиной.

– Не стоит недооценивать фей-крошек из-за того, что онис тобой сделали, Гален. Они пользуются зубами потому, что это им нравится, а непотому, что у них нет мечей, – заметил Дойл.

– Мечи размером с портновскую иголку – не слишкомстрашное оружие, – отмахнулся Рис.

– Дайте мне клинок размером с булавку, и я смогу убитьчеловека. – Густой голос Дойла был негромок.

– Ну, ты! Ты – Мрак Королевы, – возразилРис. – Ты изучил все оружие, известное людям или бессмертным. Вряд лиребята Нисевин отличаются такой же тщательностью.

Дойл пристально посмотрел через стол на беловолосого стража.

– А если бы это было твое единственное оружие, Рис,разве ты не изучил бы все возможности его применения против твоих врагов?

– Сидхе – не враги феям-крошкам.

– Фей-крошек, как и гоблинов, терпят при дворах, но неболее. К тому же у них в отличие от гоблинов нет репутации свирепых воинов,которая защитила бы их от ударов злой судьбы.

Почему-то при упоминании о гоблинах так и потянуло взглянутьна Китто. Он не сидел за столом, но присел было рядом с нами на полу. Съев своюпорцию мяса, маленький гоблин забрался обратно в собачий домик. Кажется, вечеру бассейна Мэви Рид выбил его из колеи. Слишком много солнца и свежего воздухадля гоблина.

– Фей-крошек никто не тронет, – возразилХолод. – Они – шпионы королевы. Бабочки, пчелы, маленькие птички – любая изних может быть феей-крошкой. Их гламор почти так же трудно распознать, как улучших из нас.

Дойл покивал с полным ртом. Отпил немного красного вина идополнил:

– Все, что ты говоришь, верно, но когда-то феи-крошкипользовались при дворах гораздо большим уважением. Они были не только"глазами и ушами", они были настоящими союзниками.

– Такие малявки? – удивился Рис. – Почему?

– Если феи-крошки покинут Неблагой Двор, стране фейригрозит гибель, – ответила я.

– Бабушкины сказочки, – махнул рукой Рис. –Вроде поверья, что Британия падет, если вороны покинут лондонский Тауэр.Британская империя пала, а они все еще подрезают крылья у бедных птиц изакармливают их до ожирения. Эти чертовы твари уже размером с индейку.

– Говорят, что, если феи-крошки снимаются с места,волшебная страна идет следом, – произнес Дойл.

– И что это значит? – спросил Рис.

– Мой отец говорил, что феи-крошки ближе всего к тому,что составляет суть волшебной страны, к тому, что отличает нас от людей.Феи-крошки едины со своей магией больше, чем все другие из нас. Их нельзяизгнать из волшебной страны, потому что магия следует за ними, куда бы они нинаправлялись.

Гален прислонился к стойке у выхода из кухни, скрестив рукина голой груди. Он снял фартук – думаю, чтобы меня не смущать. Не знаю, почемуего голая грудь не так задерживала взгляд, как просвечивающая сквозь прозрачнуюодежку, но я просто не могла спокойно есть, пока он сидел за столом напротивменя в этом переднике. Когда я во второй раз пронесла вилку мимо рта, Дойлпопросил его снять фартук.

– Для большинства малых фейри все обстоит по-другому.Как правило, чем ты меньше, тем больше зависишь от волшебной страны и темвероятней, что вдали от нее умрешь. Мой отец – пикси. Так что я знаю, о чемговорю, – сказал Гален.

– Большой пикси? – поинтересовался Рис.

– Достаточно большой, – весело улыбнулся Гален.

– Пикси бывают очень разными. – Холод то ли незаметил шутки, то ли сделал вид, что не заметил. Я люблю Холода, но чувствоюмора не относится к его достоинствам. Ну, девушке не так уж нужно постоянносмеяться.

– Никогда не слышал о другом пикси, который непринадлежал бы к Благому Двору, – заметил Рис. – Ты не в курсе, чтонатворил твой папаша, что Таранис и его банда от него избавились?

– Только ты способен назвать сияющий двор бандой Тараниса, –бросил Дойл.

Рис пожал плечами, ухмыльнулся и повторил вопрос: