– Не надо… – слабо запротестовала Вероника, ноМаша даже слушать ничего не стала, понимая, что с деньгами у Егоровых сейчастуго.

– За детей не беспокойся, – продолжалаМаша, – за Димкой я присмотрю, а Ирина у тебя совсем взрослая, поможетмне.

Она остановилась и с тревогой взглянула на бледное, запоследние два дня ставшее каким-то остреньким, мышиным лицо подруги.

– Вероника, может быть, мне похоронами заняться? –предложила она, чуть подумав. – А ты останешься здесь…

Но та решительно покачала головой:

– Нет, Машенька. Спасибо тебе большое, милая моя, ноэто я должна сделать сама.

Маша не стала настаивать, и уже через полтора часа Вероника,собравшись и дав последние наставления детям, шла к автобусной остановке.Опаздывать не стоило – следующий автобус шел только вечером.

Оперативники приехали к обеду, когда уставший от бессмысленногои бесполезного ожидания Бабкин готов был лезть на стену. Но, увидев двухпарней, вылезающих из машины, сразу воспрял духом. Младший выглядел серьезным,сосредоточенным, соваться к нему с расспросами, наверное, пустое дело, а вотстарший Бабкину понравился – без лишнего гонора, взгляд спокойный, походкауверенная. Сергей считал, что по походке можно сказать о человеке больше, чемпо его лицу. Не о каждом человеке, понятно, только о мужчине. Женщины –существа на каблуках, а каблуки искажают впечатление.

Подождав, пока парни закончат работать в одном из крайнихигошинских домов, Бабкин подошел к ним и достал пачку хороших сигарет. Сигареты– обязательный атрибут знакомства, своего рода традиция, способ установлениядружеских отношений, ничуть не худший для начала, чем бутылка. Сигареты былиприняты благосклонно, и Сергей откровенно рассказал, кто он и чем занимается.Хитрить не стоило, да и незачем было. Спустя полчаса, покурив перед домом настаром срубе и найдя двух общих знакомых, что только способствовало сближению,Бабкин с Валерой обсуждали дело об убийстве Ледяниной.

…Вышедший из соседнего дома старик недовольно взглянул натроих мужиков, вот уже сорок минут протиравших штаны на бревнах.«Лодыри, – обругал он их. – Вот того, здорового, впору в боронузапрягать, а он наверняка языком почешет и водку пить пойдет. Эх, гнилой пошелмолодняк!» И, осуждающе покачав головой, старик вернулся во двор.

Увидев возвращающегося аккурат к обеду племянника, ДарьяОлеговна сразу поняла, что дело плохо. Лицо у него было мрачное, насупившееся,и тетушка не рискнула расспрашивать его. Пусть сначала отойдет, грибногосупчика поест, а там и поинтересоваться можно.

Деликатность тетушки Бабкин оценил, но веселее от этого нестал.

– Дохлая затея, – с порога объявил он Макару,валявшемуся на диване и обдумывавшему, стоит стянуть у курицы хоть одно яйцоили нет. – Надо им сказать, Макар, что ничего не выйдет. Вопрос только водном – как это деликатно сделать? Елки, да никак!

Он тяжело опустился на стул и облокотился на стол.

Макару не нужно было спрашивать, кому «им» и что «невыйдет».

– Поговорил, значит. – Он не спрашивал, аутверждал. – Ничего не выяснил.

– Выяснил! – взорвался обычно уравновешенный испокойный Бабкин, редко повышавший голос. – Все я выяснил, мать его!

В комнату вошла Дарья Олеговна и недовольно сказала:

– Тебя от магазина, должно быть, слышно. Чтораскричался-то?

– Извини, тетя Даша, – буркнул Бабкин. –Расстроился. Просили помочь, а сделать ничего не смогу. Короче, Макар, никтоничего не видел. Нет свидетелей, понимаешь?

Макар, внимательно слушавший Бабкина, кивнул.

– Вернее, один есть, он и видел Егорова возвращающимсядомой примерно в то время, когда старуху убили, – продолжал Сергей.Тетушка смотрела на него, нахмурившись. – И есть люди, с которыми женщинавремя от времени разговаривала и на свою тяжелую жизнь жаловалась.

– Говорила, что зять хочет ее извести, – сновапонимающе кивнул Макар.

– Скучно с тобой, все знаешь, – хмыкнулБабкин. – Вот именно. Гуляла наша покойница по саду, общалась с народом.Результат общения известен.

– Еще она с соседями ссорилась, – напомнила ДарьяОлеговна.

– Ссорилась, – согласился племянник. – И что?Да ничего. Соседи и сами честно признают факт ссор, никто из них по Ледянинойособенно не скорбит. Но ты понимаешь, Макар, что все значит? Оперативники всехлюдей опросили, никаких зацепок не нашли. Вообще никаких! Один Дмитрий Егоров уних подозреваемый, потому что на нем все концы сходятся. А больше никому, кроменего, Юлию Михайловну Ледянину убивать не нужно было.

– Наволочка, – лениво протянул Макар.

– Ты предлагаешь пятьдесят домов обыскать? –скептически усмехнулся Сергей. – А заодно и огородов? Забудь пронаволочку, мы ее не найдем никогда в жизни.

– Восемьдесят домов! – возмущенно поправила еготетушка Дарья. – Игошино, если хочешь знать, раньше селом было, до войныздесь церковь стояла…

Но племянник явно не был настроен выслушивать историюдеревни, и Дарья Олеговна замолчала.

– Слушай, Серега, – Макар сел на своем диванчике изадумчиво посмотрел на Бабкина, – а кого ты в траве выслеживал?

– Ты о чем? – не понял тот.

– «Тощий такой гриб, гнилой. Если не ошибаюсь,Раскольников его фамилия», – процитировал Илюшин, и у Бабкина расширилисьглаза.

– Точно! – вспомнил он. – Елки, Макар, ну утебя и память! Я думал, ты спал тогда!

– Вы о чем, а? – забеспокоилась Дарья Олеговна,переводя взгляд с одного на другого. – Что за гриб? Почему гнилой? Сережа,ты что молчишь?

– Вспоминаю, – отозвался племянник и в двух словахрассказал, что случилось тем вечером.

– Ну и при чем же здесь убийство? – разочарованнопожала плечами тетушка. – Кто-нибудь из наших алкашей испугал девчонку,вот и все дела.

Макар с Бабкиным переглянулись. Ни тому, ни другому нетребовалось проговаривать вслух то, что было ясно обоим: никакими алкашамиоколо бани Липы Сергеевны и не пахло.

– Знаешь, Сережа, а давай-ка я тебе погадаю, –неожиданно предложила Дарья Олеговна, роясь в кармане фартука. – Может,карты и подскажут, кто твою красавицу пугал.

Достав засаленную колоду, быстро раскидала карты по столупод недоуменными взглядами Макара и племянника.

– Тетя Даша, а ты столоверчением не занимаешься? –хмыкнул Сергей. – По ладони не гадаешь? Хочешь, я тебе свою линию умапокажу?

– Ой, была бы она, та линия… – пренебрежительноотозвалась тетушка, не глядя на него. – Между прочим, зря смеешься! Картыо многом рассказать могут, если правильно спрашивать. Меня старая МарьяКовригина, знатная гадальщица, научила.