попадали прямиком в лаборатории, где ученые присваивали им цвета и порядковые номера. После чего аккуратно фиксировали все изменения, которые с ними происходили от прибытия до самой смерти.

Опыты по созданию Философского Камня проводились на живых людях.

Я с мрачным упорством разбирал отчеты по экспериментам, и к горлу подкатывала тошнота. Читал о том, как людей переделывали, что-то изменяли в них, что-то добавляли. И как они в итоге умирали. Ученые вывели несколько теорий насчет того, как добиться бессмертия. Но ни одна из них не продлила жизнь подопытных особей. Скорее уж наоборот.

А настоящего прорыва исследователи добились вовсе не с «добровольцами», а с эмбрионами, которые генетически сконструировали из собственных ДНК. Опираясь на знания, полученные в ходе экспериментов с «человеческим материалом», они создали несколько более или менее удачных модификаций бессмертных и полубессмертных существ.

Конечным результатом стала раса полулюдей: разумных, стремительных, беспощадных и бессмертных. Довольные успехом, ученые наделали и разослали по другим планетам несколько миллиардов эмбрионов именно этой модификации. Мара Чжу как раз говорила о поставках…

И тут я аж вздрогнул – сообразил наконец, на кого похож человек с совиными глазами, в чьем кабинете я сейчас сидел. Странные, нечеловеческие черты лица Первой все-таки в чем-то повторяли отцовские. Значит, получается, что Индиго…

Я снова глянул на экран, откуда на меня мрачно и тревожно смотрела Мара Чжу, печально сжав губы. Что ж, теперь понятно, почему у нее такое знакомое лицо.

Здесь действительно творилось страшное зло. И оно породило Посланников. А их создательница пыталась уничтожить свои творения в запоздалой попытке все исправить. Трудно представить судьбу ужаснее…

Очень горько, когда стараешься кого-то защитить, а он отвечает черной неблагодарностью, сказала, помнится, Первая. Человечество забыло свою историю. Я сам только сейчас узнал из ролика Мары Чжу, что когда-то давно системы Терра Нова и Мария Нова были опасны для людей из-за враждебных тварей. Мне даже в голову не приходило, что здесь, в Системах-Сестрах, вообще кто-то жил до нашего появления. А вот Посланники, видимо, никогда об этом не забывали.

Сейчас, сидя один в темноте среди призраков давно умерших людей и чудовищ, я вдруг горько, отчаянно пожалел Посланников. В жизни от себя такого не ожидал.

И тут снаружи раздался какой-то звук. Шорох шагов по замусоренному полу.

К кабинету приближалось что-то гораздо крупнее таракана.

Я вскочил, сжимая в одной руке планшет, а в другой – фонарик. Он уцелел, когда я проломил им череп одному манекену. Если потребуется, проломлю и другому, главное – не обращать внимания на отвратительный хруст, и тогда я…

На пороге появился темный силуэт, и я замахнулся, метя фонариком ему в голову. Одна рука легко перехватила мою, другая вырвала фонарик. Я сжался: сейчас железные когти и жизнь из меня вырвут вместе с кишками. Но вместо этого в темноте зажегся второй фонарь.

В дверном проеме стояла лейтенант Огнеглазка: в одной руке – мой фонарик, в другой – свой, а под мышкой – дубинка. Стояла и недобро глядела на меня.

– Ну что, набегался?

33. Лейтенант (опять)

– О, привет, – поздоровался я. – Как раз тебя вспоминал.

– Ну, конечно. Тебе не надоело искать способы подохнуть? Надеюсь, надоело, потому что теперь ты идешь со мной.

Я был дюйма на четыре выше и фунтов на семьдесят тяжелее Огнеглазки. Но учитывая, как легко она отняла у меня фонарь, это жалкое физическое преимущество ничегошеньки мне не даст. А еще у нее было оружие, я же теперь лишился последнего. И допустим, я не умру от жажды, но как быть с едой?

– А у тебя есть печеньки?

Непроницаемая броня Республиканской Военной Мощи не выдержала и дала трещину.

– Чего?

– Накормишь – пойду, – пояснил я. – Ну, как бездомный котик.

Некоторое время Огнеглазка молча глядела, все еще не опуская руку с моим фонариком. Потом подозрения вроде улеглись, взгляд стал спокойнее.

– Как легко тебя купить, – усмехнулась она.

* * *

Огнеглазка уверенно вела меня через темные залы, в одной руке держа выключенный фонарь, а другой – помахивая дубинкой. Вот мы вышли в просторное гулкое помещение, и я решился посветить на потолок и стены. Увидел подножие лестницы и уходящую вверх шахту.

Огнеглазка тоже включила фонарик, чтобы оценить путь, впервые с тех пор, как мы встретились. Ближайшие к ней ступеньки обвалились, нижнюю целую от следующей отделяло фута три, не меньше. Между ними торчало несколько гнутых проржавевших арматурин. Так просто не залезешь.

– А, ты все-таки не можешь совсем без света, – заметил я.

Она погасила свою крошечную ручку-фонарик.

– Источников питания здесь в обрез. И при свете я со всех сторон как на ладони, любая тварь заметит.

Я глянул на мощный луч своего, точнее посланнического, фонаря.

– Мне тоже погасить?

– Чтоб споткнуться и рухнуть на ровном месте? Знаешь, какая тут хорошая слышимость? Гораздо лучше, чем видимость. Иди сюда.

Я вдруг с ужасом представил, как поднимаюсь по этой разломанной лестнице все выше и выше и оказываюсь в холодной, удушающей пустоте вакуума.

– А куда она выводит, прямо к внешней стене корабля?

– Наоборот, в глубь него. Корабль имеет форму колеса, лестница ведет к его внутренней окружности. Давай, Рен, полезли. Ноль-девятнадцатые уже могли учуять твой след по новой.

– Ноль-девятнадцатые?

– Ну, «манекены», – вздохнула она.

Ступенька заскрипела, угрожающе прогнулась подо мной, но выдержала. Чтобы дотянуться через пролом до следующей, пришлось выпрямиться во весь рост. Но я лез следом за Огнеглазкой, внимательно глядя, куда она ставит ноги, и у меня получилось. Как по мне, верхний уровень от нижнего мало отличался, но Огнеглазка явно ориентировалась лучше. Футов через тридцать она остановилась и открыла какую-то дверь.

– На корабле есть места, куда не суются ни они, ни прочие твари, – вполголоса сказала она. – Здесь безопасно, если не шуметь.

Прочие твари…

– А как насчет той каменюки?

– Меня больше тревожит Сновидец, – прошептала она и, увидев мое вытянувшееся лицо, пояснила: – Здешний искусственный интеллект. Заходи и садись.

За дверью оказалась небольшая комната типа кабинета. Всю мебель здесь уничтожили, стерли в пыль столь же тщательно, как и везде, где я побывал. Только Огнеглазка эту пыль смела в сторону и выставила вдоль стены стратегический запас воды и сухих пайков, как в той каморке внизу.

Садиться было некуда, и я просто опустился на пол, привалился спиной к стене. Веки тут же потяжелели, начали опускаться.

Меня ухватили за запястье и вложили что-то в ладонь. Я машинально сжал пальцы и открыл глаза. Огнеглазка, оказывается, сунула мне бутылку воды. Убедившись, что я ее держу, уселась у стены напротив и стала распаковывать какую-то странную штуковину.

– Что это?

– Походная горелка. Я обещала тебя накормить, а пока пей.

Я так и держал бутылку в вытянутой руке. Потом достал свою побитую консервную