Маленький. Меньше, чем в Шеле, даже меньше, чем в Анжи. На первом этаже нашлась уютная светлая кухня и, через длинный коридор, отгораживающий пустой цветник, – гостиная. Кожаный диван и кресло друг напротив друга, между ними низкий деревянный столик, у дальней стены что-то вроде буфета на старинный лад, у противоположной – камин. Здесь было не обжито. Спальня существовала в единственном экземпляре и располагалась на втором этаже. Вначале я подумала, что весь второй этаж и состоит из спальни. Комнаты с огромным окном, у которого сиротливо теснились пустые кадки из-под цветов. Чуть позже рядом обнаружилось еще что-то вроде кабинета: комнатка с рабочим столом, жавшимся к самой двери. Видимо, так освобождали место под внушительные стеллажи с книгами. Там я окончательно расчихалась от большого скопления пыли, и Кэри поволок меня за собой обратно вниз по лестнице.

За зарослями приземистых крепких деревьев и ковыля и правда скрывалось море. Шелестело под обрывом, накатываясь на скалы. Только спуск к нему, на узкую полоску галечного пляжа, был почти отвесный. Тропинка, покрытая каменным крошевом, уходила вниз под немыслимым углом – оступишься и сломаешь шею. И я бы даже рисковать не стала, если бы не Ланкмиллер, несмотря на все отчаянные протесты, спустивший меня вниз с такой поразительной легкостью, что я едва заметила, хотя напугаться успела.

И стоя внизу, у самой скалы, я еще продолжала негодовать и сокрушаться по поводу того, что хозяин мне достался такой «чуткий» и «понимающий» олигарх, и поэтому не заметила, как этот самый хозяин остался без штанов.

– Ты не идешь? – он обернулся, вопросительно глядя на меня.

Плескаться в море?

– У меня купальника нет, – буркнула я, не поднимая глаз.

– Кику, ты все усложняешь, просто сними платье, – мучитель завел глаза к небу, будто я окончательно доконала его своей тупостью.

– И плавать не умею, – хмуро пробормотала я, но платье все-таки стянула.

– Боишься, – сощурился Ланкмиллер, больше утверждая, чем спрашивая.

– Ничего удивительного. Я никогда в жизни не видела, чтобы моря было так… много…

Прожив всю жизнь в портовом городе, я действительно почти не видела моря по-настоящему. Чтобы сразу столько. Чтобы без набережной, кораблей, причалов. Без всего этого. Просто море – насколько хватает глаз, распахнутое, обнаженное. Сияющая лазурная гладь, отражающая в себе солнце, тихая и дремотная, почти без волн. Тогда, на корабле, мне было не до того, но теперь… Что делать с таким количеством воды, я даже не представляла.

– Если и бороться с твоими страхами, то сейчас. Посмотри, оно сегодня совсем ручное. И теплое.

И вновь не принимая во внимание возражений, меня втянули в воду почти по пояс. Да еще так бесцеремонно, что в итоге я, потеряв равновесие, повисла на его плечах. От неожиданности оттолкнулась и упала в воду, обдав и себя, и его брызгами с ног до головы. Кэри расхохотался, глядя на мое чересчур злое для такой пустяковой ситуации лицо.

– И ничего тут нет смеш-ш…

И тут до меня дошло, что я почти никогда не слышала, чтобы он смеялся. Он вообще редко дарил окружающим улыбку, которая была бы искренней.

– И чего ты только такой довольный? Таскаешь меня за собой весь день и буйствуешь, – уже более мирно пробормотала я, наконец вставая.

Кэри не особо слушал, он утянул меня на глубину, где ему было по грудь, а мне вода доставала до самой шеи, и там начал тискать, как котенка.

– Кику, расслабься, ты очень напряжена.

– Сколько раз ты мне это уже говорил? – Я вздохнула, от безысходности цепляясь за его плечи, чтобы не наглотаться воды в конечном итоге.

– Да потому что ты всегда напрягаешься от моей близости. И вообще от чьей-либо. Такая недоверчивая, мне казалось, со временем это проходит.

– Ну как тебе объяснить… Я что-то вроде собачки, которая будет счастлива тебе, сколько бы раз ты ее ни бил. Хотя кличка у меня, конечно, собачья… Я всегда жду от тебя какой-нибудь затрещины. Не сейчас, так минут через пятнадцать, когда у тебя поменяется настроение. Мне не слишком комфортно рядом с тобой, и с такими мыслями особенно не расслабишься.

– А если я пообещаю не поднимать на тебя руку? – прервал мучитель спокойно и тихо мой нервный и оттого дрожащий немного голос. – Больше никогда.

– Это дурной тон, давать обещания, которые не сдержишь.

– Откуда тебе знать, что не сдержу?

Я украдкой взглянула на его лицо. Глаза, напоминающие небо над нами, такие же серые и тяжелые. Верить мучителю не тянуло.

– Ладно, какая уж теперь разница. Все это слишком поздно. – Я попыталась уйти от неприятного разговора, но, осознав, что получается у меня уж очень безнадежно, просто окатила Ланкмиллера водой.

Иди ты к черту со своими сложностями, я просто хочу пережить эти две недели и забыть тебя, как страшный сон.

– Ах ты пакостница, – Кэри сверкнул глазами в ответ на мою выходку и незамедлительно ответил тем же.

Потом ему пришлось подцеплять меня за подмышки и ставить на ноги, потому что равновесие я потеряла. Пока мы возились у берега, сквозь тяжелые низкие тучи выглянуло солнце, придав взбаламученной нами воде мятный отсвет. Вдалеке, почти у самого края горизонта, от туч вниз чертились темно-серые широкие полосы – там уже шел добротный ливень.

– Все, давай на берег, а то замерзнешь, – Кэри подтолкнул меня в спину, – я скоро присоединюсь.

– А то замерзнешь, – передразнила я властный ланкмиллерский тон, потирая окоченевшие пальцы и вываливаясь на прибрежную гальку. Не очень-то мягкое приземление, к слову.

Неприятно поежилась, потому что волосы теперь холодными липкими щупальцами падали мне на спину. Уже очень хотелось пойти в дом, и если не принять теплый душ, то хоть вытереться и переодеться. Ну что за долбаный Ланкмиллер со своими дурацкими обещаниями, где его носит? Я пошарила взглядом по водной глади, но не особенно результативно. Течением его унесло, что ли? Или так осточертела моя компания? Обвела море глазами и, вновь не наткнувшись на что-нибудь, хоть немного похожее на Ланкмиллера, продолжила упорно щуриться. Куда только подеваться успел? Секунду назад был буквально у берега.

К этому времени солнце окончательно захлебнулось в чернильных тучах, и на плечи мне упало несколько первых крупных капель дождя. Значит, минут через пятнадцать стоит ждать отменного ливня, хотя какая мне разница, я уже и так мокрая. Может, стоит в дом идти, ведь если дождь пойдет, я одна с этой кручи не выберусь, размокнет же все, и скользко будет.

– Надеюсь, ты утонул, – угрюмо проворчала я в пустынную морскую гладь.

И тут же по левому плечу послышался шорох гальки. Обернувшись так резко, что заломило шею, я, к своей досаде, не смогла связать и двух слов от злости.

– Ты… д-да где тебя… зараза… Ты куда пропал? – Последнее я договаривала уже с тоской, повиснув у мучителя на плече, куда он меня собственноручно и совершенно бесцеремонно закинул.