– Дашенька, анализ подтвердил отцовство Миши, он позвонилмне и сообщил об этом. Ну предположим, что Ларочка согрешила перед свадьбой ивосстановила девственность. Моя несчастная доченька полагала, что забеременелаот Анатолия, но теперь-то, после анализа, стало ясно: Настя дочь Миши, она насамом деле родилась раньше срока. Стоит ли прилюдно говорить правду о тойдавным-давно совершенной глупости? Она, как выяснилось, прошла без последствий.И потом, где доказательства? Ларочка ничего сказать не может, Анатолий мертв, япротив дочери не свидетель. Итог: вас, как оголтелую сплетницу, выгонят вон издома Медведевых. Не совершайте ошибок. Людям свойственно верить в то, во чтоони хотят. Настя вернулась.

– Точного анализа еще нет! – напомнила я. – Миша мог неправильнопонять врача, принять желаемое за действительное, обмануть родственников,заявив, что самозванка его дочь.

– Зачем? – спросила Елена Сергеевна.

Я замерла. Действительно, какой смысл Мише представлятьНастю родной дочерью? Нет, он просто ошибся, права старуха: «Людям свойственноверить в то, во что они хотят». Медведев страстно мечтал вернуть Настю, и вотона здесь.

– И Бублик ее узнал, – продолжала сверкать отличносделанными коронками Елена Сергеевна, – кот ни к кому не подходит, а уж постороннегоабсолютно проигнорирует. Ой, уйди!

Последние слова предназначались Бублику, который страстнотерся мордой о ладонь старухи.

– Похоже, он вас тоже обожает, – сменила я тему.

– Нет, – засмеялась Елена Сергеевна, – лишний раз неподойдет! Просто я на пальцы валерьянкой капнула, вот Бублик и ластится.

В кафе «Бут-фут» я приехала загодя, вошла в небольшоепомещение и похвалила себя за предусмотрительность. Почти все столики оказалисьзаняты жующими людьми. Торговый центр возвышался неподалеку от вокзала, иосновная масса транзитных пассажиров убивала время между поездами, бегая полавкам. Посетители не снимали верхней одежды, я тоже осталась в куртке, она уменя двусторонняя, и обычно я ношу ее бежевым цветом наружу, но сейчас вывернулапуховик, он стал небесно-голубым, а на голову натянула купленную только чточерную вязаную шапочку. Мои волосы, слишком тонкие и слабые, поэтому совершенноне ношу головные уборы. Если летом я надеваю бейсболку, то ходить в нейприходится до вечера, снять ее страшно – на макушке образуется пучок пожухлойтравы. Надеюсь, в шапке Таня меня не узнает! Правда, при ближайшем рассмотренииона поймет, кто сидит в зале, но я очень сомневаюсь, что Медведева станетпристально изучать посетителей.

Таня, войдя в зал, спокойно устроилась за столиком. Она неоглядывалась, не нервничала, не вертела головой в разные стороны, просто селана стул и сделала официантке заказ. Девушка в кружевном фартучке принесла чашкукофе, Татьяна подняла ее к губам и тут же вернула на блюдечко. Я оченьвнимательно следила за Медведевой. К ее столику подсел широкоплечий парень вчерном пальто. Сначала мне показалось, что на голове у него спит, свернувшиськлубком, огромный енот. Но уже через секунду стало понятно, что незнакомец вшапке, огромной, лохматой и очень приметной.

Две головы, «енотовая» и белокурая, склонились друг к другу.Я вспотела от досады. С одной стороны, хорошо, что столик, где сейчас шепчетсяс незнакомцем Таня, стоит в противоположном углу. Медведева не увидит меня. Сдругой – мне ничего не слышно.

Встреча продолжалась недолго, парень резко встал и пошел квыходу. Я попыталась рассмотреть лицо незнакомца, но не сумела, надвинутый налоб треух и густая, явно фальшивая борода надежно скрыли его черты. Быстробросив на столик деньги, я побежала за мужиком.

– Посетительница! – крикнула официантка. – Вы забыли…

Я притормозила и обернулась.

– Мобильный? Дайте мне его скорей.

– Нет, сдачу, – улыбнулась девушка, – погодите, сейчаспринесу. Кофе стоит пятьдесят рублей, а вы тысячу кинули…

Не дослушав ее, я ринулась к двери, выбежала в просторнуюгалерею и замерла. Люди несли пакеты, тащили упирающихся детей, жевали пирожки,лакомились мороженым, но нигде в толпе не мелькала приметная шапка. От центральногопрохода змеились в разные стороны боковые ответвления. Незнакомец, очевидно,снял «енота», содрал бороду и слился с массой покупателей. За пару секунд, чтоя провела, беседуя с официанткой, он ухитрился сбежать. Страшно недовольнаясобой, я вернулась в кафе и села за тот же столик.

– Вот ваша сдача! – обрадовалась девушка в фартуке.

– Спасибо, – буркнула я, поправила идиотскую шапку, взяла вруки меню и решила продолжить наблюдение за Таней.

– Что желаете? – спросила настырная официантка.

– Я выбираю.

– Могу порекомендовать вам мусс из черного шоколада.

– Не хочется.

– Тогда клубничный сорбет, – не успокаивалась девица.

– Не надо советов! – невежливо рявкнула я. – Как тольковыберу, позову вас!

– Ладно, – обиженно сказала она.

– Принесите коньяк! – вдруг громко потребовала Таня.

Официантка поспешила выполнить заказ, а я, прикрывая лицокожаной папочкой с меню, осторожно наблюдала за Медведевой.

В ожидании напитка Татьяна вытащила из сумочки ежедневник,написала что-то на одной из страниц, вырвала ее, сложила вчетверо и сунула вридикюль.

– Что это? – визгливо спросила она у официантки, котораяпоставила перед ней фужер.

– Арманьяк, – прочирикала девушка, – самый лучший!

– Там капли на дне!

– Порция сорок граммов.

– Тащи бутылку!

– Целую?!

– Да!

– Но это очень дорого!

Таня хрипло рассмеялась.

– Дорого! О господи! Мне теперь все дешево! Чего уставилась?Волоки пол-литра, а еще лучше целую литрягу! Думаешь, у меня денег нет? На!Сдачи не надо!