– Вы помните, как расплатились с шофером? Какие деньги выему дали?

– Ну да. Я дала ему пятьдесят центов на чай и…

– Я хочу выяснить, – прервал ее Мейсон, – как именно вырасплатились – точно по счетчику или более крупной банкнотой?

– Я дала пять долларов. Я помню, у меня было… Нет, подождитеминутку. У меня были пятидолларовые бумажки, когда я вошла в казино. Я игралана автоматах и разменяла две бумажки по пять долларов. Я получила от таксистасдачу – три бумажки по пять долларов и серебро.

– В таком случае, – заключил Мейсон, – вы должны были датьему двадцатидолларовую купюру.

– Совершенно верно. Я вспомнила: я дала ему именно двадцатьдолларов.

– Это были единственные двадцать долларов в вашем кошельке?

– Нет, их было несколько, десять-двенадцать бумажек. Я далаему одну из них.

– Спасибо. – Мейсон повернулся к судье. – Ваша честь, у менявсе.

Гамильтон Бергер и его помощник зашептались.

– У вас есть вопросы к свидетелю, господин прокурор? –спросил судья Сеймур.

Явно выведенный из себя Гамильтон Бергер поднялся со своегоместа:

– Где вы взяли двадцатидолларовую купюру, которую даливодителю такси, миссис Тейлман?

– Разумеется, у себя в кошельке.

– А до того, как положили в кошелек?

– В банке в Лос-Анджелесе.

– Вот именно, – сказал Бергер, – вы никоим образом не моглиполучить эти деньги от своего бывшего мужа, не так ли?

Мейсон вскочил раньше, чем прозвучал ответ.

– Минуточку, ваша честь! Вопрос наводящий, он подсказываетсвидетельнице ответ. Если обвинение намерено строить свое выступление накосвенных уликах, обстоятельства должны говорить сами за себя.

– Но это же наш свидетель, – возразил Гамильтон Бергер.

– Не имеет значения, – объявил судья Сеймур. – Вы можетеобратить внимание свидетеля на какой-то факт или обстоятельство, но не можетеподсказывать ему ответ, тем более отвечать за него. Возражение защитыподдерживается.

Гамильтон Бергер даже не пытался скрыть гнев.

– Когда вы видели своего бывшего мужа в последний раз?

– Два года назад.

– Когда вы в последний раз, до вашей поездки в Лас-Вегас,видели его секретаршу?

– Тогда же.

– Пусть факты говорят сами за себя, – сердито заявил Бергери сел на свое место.

– Извините, миссис Тейлман, – обратился к ней Мейсон. – Уменя есть еще вопрос.

– Высокий суд, – сказал Гамильтон Бергер, – это именно то, очем я предупреждал. Мистер Мейсон вызвал свидетеля, заверив суд, что хочетзадать только один вопрос. Теперь он тянет время до обеденного перерыва.

– Я думаю, господин прокурор прав, – сказал судья Сеймур. –Этого свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.

– Совершенно верно, ваша честь. Но вмешалось обвинение ивнесло в дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации,которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.

– Это право у вас, разумеется, есть, – согласился судьяСеймур. – Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете ихзадать.

Мейсон подошел к свидетельнице:

– Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?

– Вношу протест, вопрос уже был задан, и на него ответили, –сказал Гамильтон Бергер. – Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.

Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:

– Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени,чтобы ответить, чем ушло на внесение протеста. Я полагаю, мистер Мейсон, этопредварительный вопрос?

– Да, ваша честь.

– Протест обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте навопрос.

– Совершенно верно, – ответила свидетельница.

– А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часовдо вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имениА.Б.Видал?

– Вношу протест! – крикнул Гамильтон Бергер.

– Протест отклоняется, – ответил судья Сеймур.

Свидетельница секунду поколебалась и сказала:

– Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала потелефону с человеком, который назвался А.Б.Видалом.

– Когда состоялась эта беседа?

– Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.

– Чего хотел этот человек?

– Того же, что и другие. Поговорить об акциях.

– Он сказал, что его зовут Видал?

– Совершенно верно, А.Б.Видал.

– Он сообщил, откуда звонит?

– Это был междугородный звонок из Бейкерсфилда.

– Вы узнали голос?

– Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и яуверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меняочень тонкий слух.

– О чем шел разговор?

– Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говоритьсо мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого числа, а приедутуда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я заявила, что не собираюсь обсуждатьдела с посредниками. Я сказала, что знаю, кто хочет купить акции, и, если онжелает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными навозмещение расходов и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.

– А потом?

– Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.

– Вы получили деньги?

– Да, на следующий день мне домой принесли конверт спометкой «Расходы на Лас-Вегас». В нем находилось пять купюр по двадцатьдолларов.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.

Гамильтон Бергер подошел к свидетельнице.

– Вы положили эти деньги в кошелек?

– Часть из них. Сколько-то я потратила на билет доЛас-Вегаса.

– Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, –упрекнул ее Бергер.

– Вы же не спрашивали, – ответила свидетельница. – Ясказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основанияполагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входилав детали, потому что вы не спрашивали.