– Да, я считаю, что невозможно. Она не давала мнедвадцатидолларовой бумажки. На следующее утро это были единственные двадцатьдолларов.

– Может, на следующее утро это и были единственные двадцатьдолларов, но вы ведь не можете поклясться, что не потратили двадцатидолларовуюкупюру, когда платили за бифштекс?

– Не думаю, что я это сделал.

– Вы можете поклясться?

– Поклясться не могу. Но думаю, что не тратил. Я в этомуверен.

– Это все, – объявил Мейсон.

– Если вы уверены, то можете поклясться, – вкрадчиво сказалРаскин, – не так ли, мистер Робертс?

– Вношу протест, – вмешался Мейсон. – Это наводящий вопрос.

– Вопрос действительно наводящий, – признал судья Сеймур.

– Но это же свидетель с нашей стороны, – возразил Раскин.

– Не имеет значения. Вы не должны вкладывать свои слова вего уста.

– Сформулирую вопрос по-другому. Она дала вамдвадцатидолларовую купюру, а вы ей – сдачу?

– Нет, не думаю.

– Вы уверены?

– Да, уверен.

– У меня все, – сказал Раскин.

– Вы можете поклясться, что не давала? – улыбнулся Мейсон.

– Ну, хорошо! – крикнул свидетель. – Клянусь, что не давала!

– Только что вы сказали, что не можете поклясться. Выпередумали? Почему? Не потому ли, что так хочет прокурор?

– Протестую! – закричал Раскин. – Так нельзя вести допрос!

– Протест отклоняется, – сказал судья Сеймур. – Отвечайте,мистер Робертс.

– Я готов поклясться, потому что она не давала мне двадцатьдолларов. Чем больше я об этом думаю, тем больше уверен.

Раскин ухмыльнулся, глядя на Мейсона.

– Вы думаете об этом с четвертого числа? – спросил Мейсон.

– Ну да, время от времени.

– И несколько минут назад вы не захотели поклясться…

– А теперь готов!

– Потому что я вас рассердил?

– Просто клянусь.

– У меня все, – объявил Мейсон.

– Вызываю Луизу Пикенс, – объявил Раскин.

Луиза Пикенс оказалась молодой привлекательной женщиной,излучающей приветливость и добродушие. Как только она принесла присягу иулыбнулась присяжным, те заулыбались в ответ.

– Чем вы занимаетесь? – начал Раскин.

– Я работаю в полиции.

– Знакомы ли вы с текстом письма, которое миссис Тейлманнашла в кармане своего мужа?

– Да.

– Вы пытались составить такое же?

– Да.

– И что же?

– Я купила «Лос-Анджелес таймс» и «Лос-Анджелес экзаминер»за вторник, третьего числа, и обнаружила, что письмо можно составить иззаголовков этих газет.

– Вы составили такое письмо?

– Да.

– Оно при вас?

– Да.

– Могу я взглянуть на него?

– Извините, – вмешался Мейсон. – Это не относится к делу.То, что письмо могло быть составлено таким образом, ни в коем случае неявляется уликой против обвиняемой.

– Я намерен доказать обратное, – ответил Раскин.

– Я думаю, что должен это разрешить, – сказал судья Сеймур.– Это входит в сферу деятельности обвинения. Конечно, присяжные понимают, чтооно не обязательно было составлено именно таким образом. Возражениеотклоняется.

Луиза Пикенс достала письмо.

– Прошу приобщить его к делу в качестве вещественного доказательства,– сказал Раскин.

– Прошу отметить, что защита вносит протест, – отозвалсяМейсон.

– Протест защиты отклоняется, – сказал судья Сеймур. –Письмо будет приобщено к делу.

– Перекрестный допрос, пожалуйста, – повернулся Раскин кМейсону.

– У меня нет вопросов, – отозвался тот.

Раскин взглянул на часы и пошептался с окружным прокуроромГамильтоном Бергером. Потом он обратился к судье:

– Вы позволите нам посовещаться?

Судья Сеймур утвердительно кивнул.

Раскин и Гамильтон Бергер долго шептались, время от временипоглядывая на часы.

Наконец Бергер встал.

– Обвинение уже почти закончило свое выступление, но мыхотели бы еще кое-что обсудить. Не могли бы мы попросить суд объявить перерывдо двух часов?

Судья Сеймур покачал головой:

– Еще нет одиннадцати, господа. У нас множествонерассмотренных дел. Суды и так стали начинать работу на полчаса раньше, чтобыпобольше успеть, и я считаю, что мы не можем откладывать это дело. Предлагаювызвать еще одного свидетеля.

Бергер и Раскин снова зашептались. Потом Бергер объявил:

– Вызывается Вилбур Кенней.

Когда Вилбур Кенней вышел вперед и поднял руку, чтобыпринести присягу, Дженис Вайнрайт шепнула Перри Мейсону:

– Этот человек продает газеты на углу возле нашего офиса.

– Чем вы занимаетесь? – спросил свидетеля окружной прокурорГамильтон Бергер.

– Я торгую газетами и журналами. У меня собственный киоск.

– Вы знакомы с обвиняемой?

– Да, я знаю ее много лет.

– Вы видели ее утром во вторник, третьего числа?

– Да, видел.

– Что она делала?

– Купила у меня «Таймс» и «Экзаминер».

– А потом?

– Зашла в лавочку на другой стороне улицы.

– А потом?

– Отправилась к себе на работу.

– Вы видели ее еще раз в то утро?

– Да, видел.

– Когда?

– Примерно через полчаса.

– Что она делала?

– Купила еще по одному экземпляру «Таймс» и «Экзаминер».

Зрители в зале, осознав важность сказанного, возбужденнозашумели.

– В котором часу?

– Утром, без пятнадцати девять. Она шла на работу в восемьтридцать и заговорила со мной. Потом спустилась, купила газеты, зашла вмагазинчик напротив и поднялась к себе в контору. А примерно через полчасаснова спустилась и купила еще две газеты.