Да. А может быть, нечто подобное ждет нас впереди. Ноговорить об этом я не стал. Куда-то нужно было двигаться, и я погнал машинувперед, объезжая эти жуткие следы, пока они не ушли в сторону от дороги…

Это почти все, и остался лишь один момент, о котором я хотелрассказать, но чуть позже. Хочу предупредить, чтобы вы не ожидали какого-нибудьаккуратного финала. Здесь не будет фраз типа: «И они выбрались из тумана вяркий солнечный новый день». Или: «Когда мы проснулись, прибыли наконец солдатынациональной гвардии». Или даже классического: «Все это случилось во сне».

Я полагаю, это можно назвать как, хмурясь, говорил мой отец,«Финалом в духе Альфреда Хичкока». Под таким определением он подразумевалдвусмысленные финалы, позволяющие зрителю или читателю самому решать, как всезакончилось. Отец всегда презирал такие истории, называя их дешевыми трюками.

До «Ховард Джонсонс» у выезда номер 3 мы добрались уже всумерках, кагда вести машину стало просто опасно. Перед этим мы рискнулипроехать по мосту через Сако. Выглядел он сильно поврежденным, но в туманеневозможно было разглядеть, цел он или нет. В этот раз нам повезло.

Сейчас уже ночь, без четверти час. Двадцать третье июля.Буря, послужившая сигналом к этому кошмару, пронеслась всего четыре дня назад.Билли спит в холле на матрасе, который я для него отыскал. Аманда и миссисРепплер спят рядом. Я сижу и пишу при свете большого карманного фонаря, аснаружи бьются в стекло все те же розовые твари. Время от времени раздаетсяболее громкий удар, когда одну из них подхватывает «птица».

В баке осталось горючего еще миль на 90. Придетсязаправляться здесь. Совсем рядом есть заправочная «Эксон», и, хотяэлектрические насосы не работают, думаю, я смог бы откачать из хранилищанемного бензина. Но…

Но это означает, что придется выходить из машины.

Если мы добудем бензин — здесь или дальше по пути, — мысможем продолжать двигаться. Дело в том, что уменя есть цель. Это последнее, очем я хотел рассказать.

Конечно, я не уверен до конца. В этом-то вся и загвоздка.Может быть, меня подвело воображение, выдав желаемое за действительное. Но дажеесли это не так, шансы все равно невелики.

Сколько миль еще впереди? Сколько мостов? Сколько страшныхтварей, только и ждущих, чтобы наброситься на моего сына?

В комнате управляющего я нашел батарейный приемник с широкимдиапазоном, антенна от которого была выведена через окно на улицу. Включивприемник, я перевел его на питание от батареек, покрутил настройку, пощелкалпереключателями диапазонов, но кроме статики или просто молчания, так ничего ине поймал.

И когда я уже собирался выключить его, перегнав движок всамый конец коротковолнового диапазона, мне показалось, что я расслышал одноединственное слово.

И все. Я ждал целый час, но больше ничего не услышал.

Если это одно-единственное слово действительно прозвучало,оно, должно быть, прорвалось через какой-то крошечный разрыв в гасящемрадиоволны тумане, разрыв, который тут же снова сомкнулся.

Одно слово.

Мне надо поспать… Мне надо проспать до утра, если меня небудут преследовать во сне лица Олли Викса, миссис Кармоди, носильщика Норма… Илицо Стефф, на которое падает тень от широких полей соломенной шляпы.

Здесь есть ресторан, типичный для отелей «Ховард Джонсон»,ресторан с обеденным залом и длинным в форме подковы прилавком с закусками. Ясобираюсь оставить эти страницы на прилавке и, может быть, когда-нибудькто-нибудь их найдет и прочтет…

Одно слово.

Если я действительно его слышал. Если только. Надо ложитьсяспать. Но сначала я поцелую сына и шепну ему на ухо два слова. Знаете, чтобы неслучилось ничего плохого.

Два слова.

Одно из них, то самое, что я услышал: «Хартфорд».

Другое слово: «Надежда».