румяная Глаша в вязаном терракотовом платье и богатом кремовом платке в мелкую розочку на плечах. В косу она вплела ленту, и такая же, подходящая по цвету, была повязана на голове.

В целом, выглядела она колоритно и очень в тему, а с учетом того, что говорила и действовала не притворяясь, и вовсе производила неизгладимое впечатление. Найми они актрису, и то бы так не справилась.

На удивление, все хлопоты Глаша взяла на себя. Переводчик едва успевал переводить ее веселое щебетание. Гости ели мало, зато много фотографировали, при этом что-то постоянно спрашивая у Глаши. А парни, ютясь в стороночке, уже не раз задавались вопросом, а зачем они, собственно, тут.

Трудности посыпались через час, когда у ворот Вадима затормозил покоцанный белый «Жигуль».

Андрей с гостями как раз выбрались на улицу покурить, когда дверца колымаги распахнулась, и Ксюха, в застегнутой не на ту пуговицу, а потому перекошенной дубленке и в шапке набекрень, выбралась из такси и, просочившись в приоткрытые ворота, хромая, заковыляла к дому. При этом позади нее на длинном поводке по снегу волочилась переноска, из которой доносилось недовольное ворчание.

Она молча проследовала мимо гостей, даже не удостоив их банальным «здрасьте» и, отреченно глядя перед собой, заволокла переноску в дом.

— Ты чего? — тут же подскочил Вадим, быстро увлекая ее на кухню.

— Он все испортил, — скривилась Ксюха. Глаза разнесчастные, тушь размазалась, вот-вот заревет.

— Кто испортил?

— Звездоцап! — Ксюха скинула дубленку прямо на пол и плюхнулась на стул. — Ничего не успели, только вошли… А он…

— Что?

— Истерику устроил, всех собак перепугал, кубок разбил, подрался с председателем судейской комиссии… Даже меня укусил, представляешь? — она обиженно продемонстрировала Вадиму забинтованный палец.

— Ну, мы же предположили, что это петух… Зачем ты его в люди потащила?

— Вадим… Это ж бред! — она подняла на него полные слез глаза. — Ты хочешь сказать, что мой домашний мальчик Звездоцап сидит сейчас в курятнике на насесте? В девятнадцатом веке?

— Похоже на то…

— Столько труда! — причитала Ксюха, даже не слушая его. — А теперь наград лишили, запретили участвовать в выставках, вынесли вердикт о несоответствии породе…

— И что? Перестанешь его из-за этого любить?

— Нет…

— Тогда успокойся и пошли к гостям. Ксюх, я тебя предупреждаю, не вздумай что-то мне испортить!

Та быстро вытерла слезы рукавом. Вот дура! У Вадима сделка века, а она тут нюни развела.

— Вадим, там такси у ворот…

— Я понял. Пойдем.

В гостиной стоял гомон и смех. Под восхищенные возгласы присутствующих Глаша сыпала на пол вареную гречку, а Звездоцап, забавно повернув нос вбок, собирал ее языком, оставляя на полу сопливый след.

— Особая порода, — деловито объяснял переводчику Кирилл, устанавливая по центру гостиной гладильную доску. — Результат неосторожного эксперимента местных генетиков. Этот… как его… Бойцовский шпиц-клювокрыл. Гнездится на возвышенностях, предпочитает вегетарианскую диету. Не знали? Темнота! Шучу, шучу! Просто дрессировка!

Гладильная доска псу явно понравилась: и широкая, и яркая, и все вокруг видать и под контролем. Для удобства было решено подставить рядом табуретку, на этом обустройство импровизированной псарни-курятни было закончено.

Ксюха выпила таблетку и выползла во двор. Голова постепенно успокоилась и теперь там осталась только одна мысль: а зачем, собственно, она потащила пса на эту выставку? Не иначе, как из чувства противоречия, лишь бы не вешать на свои плечи лишних забот.

Тут же стало стыдно. Сестра ее, вина в том, что с ней произошло, по сути, тоже ее. А отдуваться должен Вадим?

— Такой красивий дэвущка скучает, — от неожиданности Ксюха подпрыгнула и обернулась. Недавний таксист, вертя на пальце ключи от машины и красуясь, грациозно прислонился к ограде беседки. — И зачем только ваши мужики все мимо смотрят? Пайдем, пакатаю, э?

— Выход вон там! — удивленно приподняла брови она. Мало того, всю дорогу клинья подбивал, так теперь и не выгонишь!

— Зачэм выход, зачэм вход? Красивий дэвущка не может быть один! Ей нужен красивий мужчин! — он поиграл бровями и указал на себя.

— У… у меня есть мужчина! — не придумав ничего другого, брякнула она.

— Тэперь уже есть! — уверенно заявил таксист и призывно поманил ее пальцем.

Ксюха попятилась.

— Отстань!

— Проблемы? — сильная рука обвила ее за талию. Кирилл склонился к ее лицу, бросив выжидательный взгляд на таксиста. — Подожди дома, дорогая, здесь холодно, — интимно шепнул на ухо и легонько подтолкнул ее к двери. — Не нужно беспокоить мою девушку, уважаемый. Я этого не люблю, — обратился он к таксисту.

— Вай! Кто бэспокоит? — засуетился тот. — Твой дэвушка, я привез, зашель, чтоб заплатили…

— А! — догадался Кирилл, доставая бумажник. Бегло отсчитал несколько купюр. — Сколько я вам должен? Этого хватит?

Таксист свысока — снизу вверх, покосился на парня и деловито запихнул деньги в карман.

— Хватит, дарагой, звони — подвезу, машина — зверь! — он картинно обвел круг указательным пальцем и довольно зашагал к воротам.

— Ага, всего доброго! — вежливо кивнул Кирилл, при этом совсем невежливо запихивая Ксюху в дом.

— Это что еще за цирк? — зашипела она, когда он зажал ее в прихожей.

Кир удивленно выгнул бровь.

— Возражаешь? Я ее тут спасаю, можно сказать, прикрываю собой, а она… Нет, я могу его вернуть, если так приглянулся…

— Дурак… — фыркнула Ксюха, но тут же спохватилась: — В смысле, это, спасибо…

Они зашли в гостиную, где царило полное веселье: Глаша, расставив на столах банки и склянки, учила четырех китайцев готовить сбитень. Вадима, Андрея и главу делегации видно не было. Остальные же активно участвовали, пробовали на вкус, хохотали, плевались, но при этом не забывали нахваливать.

Ксюха зябко поежилась. Зря все-таки выскочила без одежды.

— А это — тебе, — шепнул Кирилл, накидывая ей на плечи павловопосадскую шаль. — Для тебя специально взял зеленую… Царевна-лягушка…

— Ах ты ж! А говорил — не помню! — наигранно нахмурилась она.

— Не помню, честно! Ничего не помню! — Кирилл сделал несчастную мордаху и, склонившись к ее уху, весело добавил: — Одну только тебя запомнил.

Ксюха закуталась в шаль и покосилась на него. Забавный! Правда, сейчас ничего общего с тем, что ей довелось наблюдать накануне. Новый чистый костюм, причесанные волосы, хитрый прищур темно-серых глаз. Сколько ему лет? Ровесник или старше? С виду довольно моложавый, но если приглядеться, видно — под тридцатник, а может быть, и за…

Тоже туда же — царевич… — вспомнила она. Смешной, курносый… Если чуть растрепать волосы, больше будет походить на Незнайку или Буратино. Смотря что сверху нацепить: шляпу или колпак. Она улыбнулась, понимая, что ему будет адски к лицу и то, и другое.

Кирилл поймал ее улыбку.

— Я знал, что я тебе понравился, —