Ксюха осталась одна. Присела на крыльцо, подхватила одиноко стоящую Вадькину бутылку, сделала глоток. Как-то муторно, тоскливо… Казалось бы, отчего? Да черт его знает? Она зябко поежилась.

Во дворе автоматически зажглись фонари. Синяя подсветка на деревьях в раз превратила обычный участок в сказочный сад. На небо выползла луна, подмигивая сквозь ветви сосен. Ксюха закрыла глаза, вдыхая ароматы зимней ночи.

Дверь тихо щелкнула, и на веранду выбрались Кирилл и Пончик.

Кир уселся рядом с Ксюхой и тоже задумчиво уставился вдаль.

— Расскажешь?

— Не-а…

— Почему?

— Потому что ты и так бог знает что про меня думаешь, а если я тебе сейчас расскажу правду, будешь и вовсе считать меня сумасшедшей, — она хлебнула из бутылки. — Я лучше подожду, пока Вадька протрезвеет. Вместе расскажем.

Кир молча отобрал у нее бутылку.

— А тебе важно, что я буду думать про тебя? — улыбнулся он.

Ксюха посмотрела на него и поднялась. Потянулась и направилась к двери.

— Тебе где постелить? — бросила через плечо.

— Могу лечь сразу с тобой, — не растерялся Кирилл. И, поймав ее возмущенный взгляд, рассмеялся: — Нет, просто если следовать динамике наших отношений, то будет логично предположить, что где бы я ни лег, утром все равно обнаружу тебя у себя под одеялом.

Ксюха громко фыркнула, берясь за ручку двери.

— Постелю на твоем любимом диване в гостиной, — бросила коротко. — Вот же придурок, Божееее!!!

Кир улыбнулся и подмигнул сидящему рядом Пончику. Тот зевнул и приветливо вильнул хвостом в ответ.

— Видал? — пожаловался ему Кирилл. — Вот так разгребаешь целый день: девицы, лошади, китайцы, самураи… Ни психики не щадя, ни здоровья… А потом на тебе — придурок… — Пончик с пониманием посмотрел на него и дал лапу. Кир пожал ее и потрепал его по холке: — Молодец, соображаешь. Э-хх, вот такая, брат мой, фукусима… — выдохнул он устало.

Глава 25

— Гляди-кась, — Кондрат удивленно потер замерзшее окно. — Кажись к соседям-то сваты пожаловали… Ить как знал — уведут девку, как пить дать! — махнул рукой он.

Димитрий отложил в сторону старый хомут, который он пытался починить, и подошел к окну. Возле соседской калитки стояли дорогие сани. Добротный, сытый жеребец похрапывал в упряжи, нетерпеливо бил копытом, а из его ноздрей валил пар. Вокруг него лениво похаживал ямщик, деловито пиная полозья саней. Стало быть, гости богатые пожаловали. И Димитрий уже догадывался — кто именно…

— Тьфу! — расстроился Кондрат и сел за стол. — Такую девку упустил… Эхх! — он досадливо крякнул. — И добрая, и фактурная, а пироги какие печет… А теперя почитай — все? Разве ж она ему откажет? Эх тыыы, дуболом! Ить нравился ж ты ей, ведь вся деревня знала!

Димитрий скрипнул зубами так, что на скулах заиграли желваки. Стиснул руки в пудовые кулаки до хруста в суставах. Быстро подхватил с лавки тулуп.

— Куды? — напугался Кондрат. — Совсем сдурел? Где ты, а где князь! На каторгу захотел?

Димитрий посмотрел на него удивленно.

— Пойду скотине дам, — обыденно сообщил он, хлопнув дверью.

* * *

Долгомышкин-старший — грузный отставной офицер в богатой бобровой шубе с высокомерным видом проследовал в избу. Мимоходом кивнул в знак приветствия деду Даниле и брезгливо осмотрелся.

— А вы проходите, ваше высокблагородие, садитесь да чайку отведайте, — суетилась вокруг него бабка Анисья.

Она стряхнула с лавки кота и быстро протерла ее полотенцем.

— Присаживайтесь, не стесняйтесь. Сейчас пирогов принесу. С маком. Может, водочки потребить под такое дело? А что ж вы не предупредили, мы бы подготовились. А почто одни, да без сватов? — с заискивающим видом тараторила она без умолку, уставляя стол нехитрыми угощениями.

Князь скинул шубу, оставшись в едва сходящемся на богатом пузе мундире, и грузно опустился на скамью. Дед Данила на правах хозяина чинно уселся напротив и выжидательно уставился на гостя.

Бабка бухнула на стол штоф с водкой и миску соленых груздей.

— А что ж сам Василий Юрьевич не пожаловали? Али позже будут? — не унималась она.

Снеженика с девчатами испуганными мышами затаились за печкой. Зачем пожаловал Долгомышкин-старший, было непонятно. Но когда бабка заговорила о сватах, сердце Снеженики ухнуло в пятки. Решать такие вопросы за кого-то она была не готова.

Дед молча наполнил рюмки. Долгомышкин подхватил одну, коротко выдохнул в сторону и опрокинул ее в рот, не закусывая. Потом чинно вытер указательным пальцем седые усы.

— Добро помню! — басом заявил он, глядя на деда. — И не люблю быть в долгу. А мой Василий, получается, девке вашей жизнью обязан.

Дед Данила неопределенно пожал плечами, а бабка охотно закивала.

— А посему примите от меня благодарность и дары. Сей же час доставят вам сундук с добром, отказ не принимаю, — приказным тоном продолжил князь. — Там на приданое с лихвой ей хватит. Это хорошая новость. Теперь плохая…

Он снова наполнил рюмку, молча выпил. Крякнул забористо, но закусывать снова не стал.

— Передали мне мои люди, что Василий в сосновском поместье почти не бывает, дела все забросил, да только и знает, что с девкой вашей милуется… Совсем разум потерял, да честь дворянскую с ним вместе…

Бабка Анисья ахнула и выронила плошку с мочеными яблоками. В гробовой тишине они покатились по полу, а миска с треском разлетелась в черепки. У деда Данилы глаза полезли на лоб, он удивленно хмыкнул и почесал бороду.

— А не наговаривают ли твои люди? Можа, что спьяну померещилось? — недоверчиво покосился он.

— Тоже так подумал сначала, — пробасил князь. — Покуда сына не увидел. Ить ни одной разумной мысли в голове, аки кобель в период гона… Я его сюда за что отправил? — словно оправдываясь, развел руками Долгомышкин. — Чтобы за ум взялся, ибо кутила и мот. Думал, месяц-два посидит в Сосновке, по жизни светской поскучает, выводы сделает. А он? Того и гляди на девке крестьянской женится! В общем так… — князь вытащил из-за пазухи увесистый кошель и грохнул его на стол. — Коли он девку вашу порушил, примите как откуп. Но буду требовать, чтоб более она к нему не приближалась! Иначе по селу ославлю, а его в Сибирь отправлю, там дел сейчас хватает! Все одно — разлучу!

— Дык… — заикнулся дед Данила, но князь его перебил:

— Я потому один пришел, — сказал, понизив голос. — В селе пока еще не знают. Так в ваших интересах девку вашу соблюсти, да сора из избы не выносить.

Князь выпил еще водки и грузно поднялся со скамьи.

— Архип! — прокричал в приоткрытые двери.

Кучер, пыхтя и тужась от напряжения, втащил на порог объемный